— Если хочешь получить пару шрамов на лицо и перестать покупать презервативы… можешь не надевать, — щедро предложил Ганди, усмехаясь.
— Ты шутишь, — уверился Торин. – Нет, спасибо, я лучше так.
Ганди пожал плечами и сам надел шлем.
— Как хочешь, — сказал он. – Пошли.
И они пошли.
Питомник был… большим. Торин оценил добротные клетки и мощных псов за их решетками, недружелюбно провожающих мужчин лаем и оскалом острых клыков. Звери… и вот ЭТО ему нужно?
Да, определенно.
Они прошли по длинному коридору между клетками, свернули во второй ряд справа и остановились у решетчатой клети с табличкой.
— К – 9: мистер Бэггинс, – прочел Торин. И подняв бровь вверх, ехидно повторил: – Мистер?
— На твоем месте я настоятельно советую именовать это существо исключительно полностью, – предупредил Ганди. – Более мстительного животного я в жизни не видел. Впрочем, и более умного тоже. За пять последних лет он сработался только с одним человеком и накрыл с ним более ста точек с наркотой… на сотый раз его напарника приласкали дюжиной пуль и бедолага оказался здесь. Печальная история, что сказать… будь с ним помягче, у него психологическая травма.
— Я сама доброта, – хмыкнул Торин.
Он же шутит, да? Психологическая травма…
Ганди вздохнул и вытащил из кармана серого халата упаковку кошачьего корма.
— Мистер Бэ-э-ггинс, – пропел старик, открыв клетку и осторожно входя внутрь. – Я принес «Виски-ис»!
— Мау? – вопросительно отозвались ему… и у Торина отвисла челюсть.
Над спинкой старого кресла, по нелепости обретавшегося в клетке, появилась рыжая кошачья морда.
— Что за… – пробормотал мужчина.
Ганди поспешно надорвал пакетик и выдавил корм в железную миску у ног. Утробно взвыв, кот пулей метнулся к миске и утробно ворча, вгрызся в еду. Торин скис, наблюдая за этим зрелищем. И вот это тот легендарный зверь, обнаруживший сотню точек?! Кот, от которого стоило надевать шлем и прочее?!
Ганди…
— Заходи, — прошипел ему Ганди, делая знак рукой. – Пока он занят едой, он не опасен… да и «виски» на него действует умиротворяюще. Та еще наркота, кстати… вот за что сажать надо!
Хмыкнув, Торин без страха и трепета вошел уверенными шагами в вольер. Скептиз из него так и лился, нагнетая атмосферу. Кот слизнул последнюю каплю «виски» и поднял на него взгляд изумрудных глаз. Обычный рыжий кошак… не самый крупный, кстати.
— Ну что… кися... – стоило слететь столь уничтожительным словам с губ Торина, что с дуру наклонился к коту, как тот страшно ощерился и зашипел…
Торин молниеносно отшатнулся и в мгновение оказался по ту сторону решетки вольера. Вовремя. По ту сторону бесновался котяра, утробно воя и прожигая мужчину злобным диким взглядом.
— А он не бешеный? – нервно спросил Торин, самый храбрый коп полицейского участка Лос-Анжелеса.
Ганди, прилипший к стене вальера позади кота, нервно ответил:
— Нет. И дверь открой, идиот! Я же предупреждал! Уважительно надо, уважительно! Извиняйся, живо!
Что?
Чувствуя себя ужасно глупо, Торин кашлянул, прочищая горло, и выговорил:
— Прошу прощения, мистер Бэггинс.
Стоило прозвучать волшебным словам и кот перестал бесноваться. Он спокойно сел у решетки, обвил лапки пушистым хвостом и, склонив ушастую головенку на бок, мурлыкнул:
— Мау?
Часть 2: Полицейский и кот
—… это опытный образец под номером 9. Ганди говорит, что ученые и зоопсихологи пытались вывести особую породу кошек, которые были бы так же способны к обучению, как и собаки. Собаки служебных пород слишком подозрительны, а на кошек никто не обращает внимания. Наркодиллер не станет менять точку, если рядом пройдет человек с кошкой. А нюх у кошек ничуть не хуже и при этом они ловчее. Могут забраться куда угодно. В общем, это то, что мне нужно, – заключил Торин, с удовольствием допивая свой кофе.
Его лучший друг (настолько, насколько с его характером это возможно) с кислым видом глушил рядом кислый йогурт, облокотившись тылом на капот своей «крошки».
— У тебя унылый вид, – снизошел заметить очевидное Торин. – Проблемы?
— Мама приехала… – тоскливо вздохнул друг, будто это было что-то ужасное.
— Я помню твою мать, – кивнул Торин. – Хорошая женщина… и хорошо готовит.
— Да… она приехала и стала готовить… будто я с голоду умирал. Блинчики, тефтели со спагетти под соусом… пастуший пирог… яичница с беконом, стейк, хлопья с молоком… и что-то еще, не помню, – с тоскливым выражением лица перечислил Фундин.
— … если бы меня кто так кормил утром, днем и вечером, – по хорошему «позавидовал» Торин, качнув головой.
Двалин непередаваемо посмотрел на него.
— Это все было на завтрак.
— Оу, – заценил Оукеншильд.
Это было серьезно.
В этот миг с сиденья машины послышалось раздраженное шипение и мужчины оглянулись. Сквозь прутья пластмассовой переноски тянулась лохматая лапа с выпущенными когтями. Лапа бессильно загребала воздух в
