своем уме, поэтому в ответ согласно кивнул. Мне были понятны его опасения, поэтому я снова поспешил его успокоить:
— Не бойся меня, приятель. Я не причиню тебе ничего плохого.
Судя по его лицу мои слова его не слишком успокоили. В прошлой жизни я бы без особых проблем нашел общую тему для разговора, а вот о чем говорить парнишкой из средневековья, не имел ни малейшего понятия. Наше молчание несколько затянулось, как вдруг неожиданно заговорил сам парень:
— Ты временами как-то странно говоришь. Вставляешь непонятные слова. Ты иноземец?
"Нет, я идиот. Продолжаю вставлять в свою речь современные слова, что естественно настораживает".
— Наверно… У меня в голове все перемешалось. Даже свое имя забыл.
— Ты не помнишь свое имя? — парнишка снова удивленно распахнул глаза. — Как так можно?
— А ты сам помнишь, кто сейчас король?
— Конечно. Наш христианнейший король Людовик XI. Храни его господь, — это было сказано с горделивой интонацией, говорящей о том, что он окончательно посчитал меня за дурачка, не знающего элементарных вещей.
"Людовик XI? "Квентин Дорвард"! Шотландская гвардия! Карл Смелый! Арденнский вепрь! Вот только теперь попробуй пойми: все это выдумки автора или реальные события?! И какое это время?!".
Все это мгновенно всплыло в памяти, но опять никакой конкретики с собой не несло.
— А год сейчас какой?
Парнишка напрягся и затравленно оглянулся, бросив взгляд на обоз, но все же ответил: — Я не понимаю, о чем ты говоришь, добрый человек.
"Элементарный вопрос — и сразу прокол. Поверить не могу: неужели у них даже понятия года нет?".
Только откуда мне было знать, что начиная с тринадцатого столетия для обозначения дат в Европе не использовались цифры даже в официальных документах. Вместо этого, чтобы датировать документ или событие, делались ссылки на святцы или на ближайший церковный праздник.
— Спасибо, парень. Ты мне здорово помог, — при этом я постарался улыбнуться, как можно дружелюбнее.
Подросток бросил на меня еще один взгляд, но уже не испуганный, а любопытно-задумчивый, после чего кивнул и быстро зашагал к реке.
Теперь передо мной стояли три задачи: как можно осторожней выбирать слова в разговоре, войти в контакт с купцами и заняться собой, так как моя жизнь здесь напрямую зависела от физического состояния.
Пощупал ребра, определил, что это ушиб, возможно от падения, потом осторожно поднял руку и неторопливо ощупал, раскалывавшуюся от боли, голову. Слипшиеся от крови волосы в районе затылка и правой части головы сказали мне о месте нанесения удара. Кулаки не сбиты, значит, драки не было, при этом автоматически отметил толщину запястий, что говорило о большой физической силе. Отметил глубокий порез на левом плече.
"Удар ножом, от которого хозяин тела сумел увернуться. Если принять версию человека-торговца, то это могло быть элементарное ограбление. Интересно, соответствует ли моя одежда купеческому званию или нет? Пока буду придерживаться этой версии. Если судить по парню, то с логикой здесь не дружат, так что у меня есть шанс проехаться народу по ушам, но главное, при этом не перегнуть палку".
Снова бросил на себя быстрый взгляд. Мокрые двухцветные штаны в обтяжку, полусапожки с острыми носами, в которых хлюпала вода, а на поясе болтались пустые ножны от ножа.
В мое практично-циничное понимание жизни никогда не входило такое понятие, как чудо, так как все в ней подчинялось анализу, логике и здравому смыслу, вот только теперь мне приходилось принять, как факт, нахождение моего сознания в чужом теле. Стоило мне об этом подумать, как ко мне снова вернулось ощущение нереальности, впрочем, длилось оно недолго, так как уже не имело под собой основы, да расстраиваться повода не было: поменял смерть на жизнь.
"Будет время, попробую с этим разобраться, а сейчас надо выживать, — я бросил взгляд в сторону стоянки. — Восемь груженых телег. Хозяйский возок с тентом. Приехали недавно, костер только-только разгорелся. Людей… Семнадцать человек. Из оружия у охраны — мечи, короткие копья и у одного имеется лук".
Двое возчиков сейчас занимались костром, а остальные, кто разговаривал, кто с явным любопытством смотрел в мою сторону, видимо пытаясь понять, кто я такой. Мимо меня, тяжело отдуваясь, протопал мальчишка, тащивший раздутый от воды бурдюк, при этом не замедлив бросить на меня новый любопытный взгляд.
"Идти к ним или сначала привести себя в порядок?".
Вот только принять какое-то решение я не успел, так как увидел, что ко мне направился один из охранников. В отличии от других солдат у него имелся шлем, по форме напоминавший металлическую шляпу с полями. Под ним был надет плотный матерчатый капюшон и все это сооружение фиксировалось на голове с помощью подбородного ремня с пряжкой. На широком кожаном поясе охранника висели меч и кинжал. Подойдя, остановился в трех метрах от меня, засунув большие пальцы рук за широкий пояс и стал довольно бесцеремонно меня рассматривать. Его шлем, потертая кожаная куртка с железными наклепками, облегавшая крепкие плечи и оружие, говорили о том, что передо мной не просто солдат, а начальник охраны. Об этом также говорил жесткий и уверенный взгляд человека, умеющего решать проблемы ударом меча. Сейчас он пытался понять, кто стоит перед ним. В свою очередь я оглядел охранника и при этом меня поразила одна неприятная вещь: его широкие плечи и подтянутая фигура сорокалетнего мужчины довольно резко контрастировала с его лицом. Нездоровый цвет лица, черные пеньки сгнивших зубов, два рваных шрама на лице и перебитый нос еще раз подтвердило мое предположение о том, что медицина в этом времени находится в зачаточном состоянии. Вдобавок ко всему от него несло резким и кислым запахом пота и грязной одежды.
— Ты кто? — оглядев меня, спросил начальник охраны.
— Я только помню, что на меня напали сзади и сильно ударили по голове. Голова до сих пор сильно болит и кружится.
Мой ответ охранника, похоже, не устроил, поэтому он сделал вокруг меня, затем вернулся на прежнее место.
— Голова разбита. Плечо порезано. Мокрый. В реку бросили? — вопрос охранника, судя по его задумчивому взгляду, был предназначен самому себе, поэтому я решил благоразумно промолчать.
"Пусть рассуждает, зато на его догадках мне будет легче версию строить".
— На тебя напали и ограбили, судя по тому, что у тебя нет ни кошелька, ни лошади, ни оружия, — продолжил он констатацию очевидных фактов. — Сколько их? Как они выглядели? Ничего не вспомнил?
— Я задремал. Услышал шорох… и удар по голове. В голове словно каша, все путается, — я держался версии, ранее рассказанной пареньку.
Начальник охраны на смысл сказанного, похоже, не обратил
