– Жалкие гроши. Я беспокоюсь о своих кузинах.
На этот раз попытка Алексии завоевать внимание собеседника с помощью вопросов на тему финансов оказалась вполне успешной. Лорд Хейден вновь оглядел девушку с головы до ног, но на этот раз его взгляд задержался на ней дольше, чем прежде. Он разглядывал ее с небрежным высокомерием, подразумевавшим, что он имеет полное право на подобную дерзость в отличие от остальных мужчин. То был взгляд мужчины, прекрасно знающего себе цену и осознающего, что сей факт дает ему право на некоторое отступление от норм этикета.
Взгляд лорда Хейдена, казалось, на целую вечность остановился на ее глазах. Он словно поглотал Алексию взглядом, и той пришлось отчаянно заморгать и отвести глаза, чтобы привести мысли в порядок. Намеренно медленно он проделал то же самое с остальными частями ее тела. Краска прилила к лицу девушки. Лорд Хейден волновал Алексию, пробуждая в ее душе воспоминания о другом мужчине, чей взгляд точно так же волновал ее несколько лет назад.
Ее собственная реакция смутила Алексию. Она никогда не считала, что может поддаться чарам красивого мужчины. Она не глупышка Ирен. Алексия мысленно упрекала себя за недостойное поведение.
По лицу лорда Хейдена никак нельзя было понять, заметил он ее замешательство или нет. Но Алексия не питала иллюзий относительно интереса такого рода к собственной персоне. Она знала, о чем он думает. Алексия с ее каштановыми волосами и непримечательным лицом не производила на мужчин впечатления. Без сомнения, он заметил, каким образом отразилась на ее внешности чрезмерная бережливость. Старое платье Алексии не только вышло из моды, но к тому же было изрядно поношено, а в нескольких местах, не видных постороннему глазу, залатано. Правда, для лорда любое место оказывалось заметным.
– Мисс Уэлборн, мне кажется, нас представили друг другу на поминальной службе по случаю кончины Бенджамина, – произнес лорд Хейден. – Если не ошибаюсь, вы кузина из Йоркшира?
Внезапно Алексию охватил ужас. Лорд Хейден не знает, кто она такая. Должно быть, ее поведение оказалось довольно эксцентричным, а беседа чрезвычайно дерзкой, раз он не вспомнил, что их уже представляли друг другу.
За шоком последовала досада. Алексия злилась не на лорда Хейдена. Она злилась на ситуацию, изменившую ее до неузнаваемости.
– Да, мы встречались на поминальной службе памяти Бенджамина. – Знакомое имя и упоминание о печальном событии пробудили в душе Алексии эхо былой скорби. Именно служба, а не похороны, потому что тело Бенджамина пропало в море. Он покинул Англию четыре года назад, но Алексия до сих пор по нему скучала.
Внезапно лорд Хейден показался ей не таким уж суровым. Проявление сочувствия смягчило черты его красивого, словно вылепленного искусным скульптором лица.
– Я считал его своим другом, – произнес мужчина. – Мы с детства знали друг друга. Дом, где жила его семья, расположен недалеко от поместья Истербруков в Оксфордшире.
Тимоти всегда намекал на особые отношения, связывающие его семью с Истербруками. Эти отношения, конечно, не были настолько теплыми, чтобы так называемые соседи отвечали визитом на каждую карточку Тимоти. Но если дружба существовала между Бенджамином и Хейденом Ротуэллом, это многое объясняло. Хотя бы тот факт, что лорд Хейден отправился воевать в Грецию.
– Вы тоже воевали в Греции? – спросила девушка, обрадованная тем, что новая тема для беседы сделала лорда Хейдена менее суровым и коснулась дорогого ее сердцу Бенджамина.
– Я был одним из идеалистов проэллинов, вставших на сторону греков в их противостоянии с турками. Оказался в Греции в самом начале войны одновременно с вашим кузеном. В отличие от него и Байрона мне повезло, и приключение не закончилось для меня плачевно.
Алексия представила Бенджамина, полного жизни и радости человека, чей оптимизм зачастую граничил с безрассудством, героически сражающегося за свободу чужого народа с античным храмом на холме позади него. Алексия хранила этот образ в своем сердце. А поскольку лорд Хейден был там, рядом с Бенджамином, она не слишком возражала против того, что он столь вызывающе оценивал ее непрезентабельную внешность.
Он снова остановил на ней оценивающий взгляд.
– Простите мне мою дерзость, мисс Уэлборн, но у вас глаза весьма необычного цвета. Словно фиалки. Это из-за освещения?
– Освещение здесь ни при чем. Цвет глаз – моя отличительная черта.
Лорд Хейден не попытался возразить, что, по мнению Алексии, было не слишком галантно с его стороны.
– Бен говорил о вас с уважением и любовью. Он не назвал имени. Я запомнил лишь описание похожих на фиалки глаз. На службе я не заметил, что ваши глаза имеют именно такой оттенок, иначе я раньше рассказал бы вам о Бенджамине.
Сердце Алексии охватило сладкое возбуждение, отодвинувшее на второй план болезненное чувство ностальгии. Она не смогла сдержаться, и ее глаза затуманились. Бенджамин говорил о ней перед смертью. Он доверился этому мужчине, сидевшему сейчас рядом с ней в гостиной. Лорд Хейден знал об их любви и планах на будущее, Алексия в этом не сомневалась.
Ее больше не занимала причина его визита. Он лишь слегка намекнул, что она была действительно небезразлична Бенджамину, и что тот собирался на ней жениться. Благодарность за эти слова оказалась столь велика, что Алексия готова была сейчас простить лорду Хейдену все, что угодно.
Алексия взглянула на лорда более дружелюбно. Только сейчас она заметила, что он по-настоящему красив. Лицо его уже не казалось девушке таким суровым. В его чертах просто сказывалось его происхождение. Они скорее напоминали равнины со скалистыми горами, чем мягкие пасторальные холмы.
– Спасибо за то, что вы мне сказали. Я до сих пор тоскую по кузену. Очень трогательно, что он покинул этот мир с мыслями обо мне.
Алексия жаждала услышать от графа подробности разговора с Бенджамином, но в этот момент в гостиной появился Тимоти.
Судя по его виду, он действительно был болен. Глаза лихорадочно блестели. И все же камердинеру удалось привести его в надлежащий вид, фрак и галстук Тимоти свидетельствовали о его привычке одеваться дорого и вычурно.
– Ротуэлл.
– Спасибо, что нашли для меня время, Лонгуорт.
Алексия поднялась, собираясь уйти. Ее сердце все еще пело от счастья. Ведь она узнала, что Бенджамин рассказывал о ее глазах своим холостым приятелям там, в Греции. И все же она не могла не заметить, что предчувствие дурных вестей охватило весь дом.
Сжимая в руках корзинку с рукоделием, Алексия вошла в сад, чтобы присоединиться к кузинам.
Роузлин и Ирен ждали за столом, где лежали две шляпки и коробки с лентами и прочими мелочами. Алексия решила не говорить девушкам о неожиданном посетителе. Возможно, причиной тому послужило безосновательное дурное предчувствие, прячущееся за ощущением счастья и радости.
– Тебя так долго не было, – недовольно заметила Ирен, беря со стола шляпку. – И все же ее нельзя спасти, так что придется купить новую. Тимоти мне позволил.
