«крепким, деятельным, жизнерадостным». Еще одна его особенность – стойко переносить боль. Никто никогда не видел его плачущим ни после чувствительных ударов в драках с мальчишками, ни после сильных ушибов, а это при его сверхподвижности происходило довольно часто. Однажды его сильно покусала собака – он стойко перенес и это.
А когда в Неаполе Максиму делали болезненную операцию на среднем ухе, присутствующему при этом А.М. сделалось дурно (он не переносил чужую боль), а Максим только скрежетал стиснутыми зубами.
Как рассказывали люди, близко знавшие А.М., детей он любил какой-то неземной трогательной любовью, но все время, все силы свои считал обязанным отдавать делам общественным. На сына, на семью его подчас просто не оставалось.
Конец XIX – начало XX века – время становления литературного таланта Горького. В 1898 году вышла его книга «Очерки и рассказы», в 1899-м опубликована повесть «Фома Гордеев», и на него всерьез обратила внимание литературная критика. А.М. стал появляться на литературных вечерах Петербурга, его популярность стремительно росла, и за два-три года писатель приобретает славу не только в России, но и далеко за ее пределами.
А.М. с юмором вспоминал об этих временах: «В 1901 году я впервые приехал в Петербург, город прямых линий и неопределенных людей. Я был в “моде”, меня одолевала “слава”, основательно мешая мне жить. Популярность моя проникала глубоко: помню, шел я ночью по Аничкову мосту, меня обогнали двое людей, видимо, парикмахеры, и один из них, заглянув в лицо мое, испуганно, вполголоса сказал товарищу:
– Гляди – Горький!
Тот остановился, внимательно осмотрел меня с ног до головы и, пропустив мимо себя, сказал с восторгом:
– Эх, дьявол, – в резиновых калошах ходит!..
Разумеется, мне было крайне приятно видеть благосклонные улыбки женщин, почти обожающие взгляды девиц и, вероятно – как все молодые люди, только что ошарашенные славой – я напоминал индейского петуха».
Одна за другой появлялись его знаменитые пьесы «Мещане», «На дне», «Дачники», «Дети солнца», «Варвары». Но не только литература занимала А.М. – он не мыслил себя вне общественной работы – активно участвовал в социал-демократическом движении, в создании и выпуске большевистских газет «Новая жизнь» и «Борьба», часто выступал на митингах и собраниях.
В начале января 1905 года в Петербурге начались забастовки, один за другим останавливались заводы. Руководитель «Собрания русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга» священник Георгий Гапон убедил рабочих идти к царю с петицией, в надежде, что Николай II удовлетворит их требования, облегчит условия жизни.
Из письма А.М. Екатерине Павловне 8 января 1905 года:
Здесь – разыгрывается общая забастовка, бастуют все заводы, порт, типографии – кроме “Вед[омостей]полиции”, сегодня не вышло ни одной газеты. Завтра в 2 ч[аса] рабочие идут к Зимнему дворцу говорить с царем, что из этого будет, – если не будет бойни, – трудно сказать.
Завтра или послезавтра я уеду, ворочусь сюда числа 17-го. Сейчас еду в депутации литераторов и ученых к Витте уговаривать его дабы отклонить возможную бойню завтра.
Очень хочу видеть тебя, Максима, но в то же время ты понимаешь – видишь, что творится?
И некогда мне, как гончей собаке на охоте. Жму руки.
Встреча депутации с председателем Комитета министров Сергеем Юльевичем Витте закончилась без какого-либо результата, и на следующий день мирную народную демонстрацию встретили войска…
Из письма А.М. жене 9 января 1905 года: «Избиение предумышленное и затеяно в грандиозных размерах. Надо тебе сказать, что 8-го вечером мы – Арсеньев, Семевский, Анненский, я, Кедрин – гласный думы, Пешехонов, Мякотин и представитель от рабочих пытались добиться аудиенции у [министра внутренних дел князя] Святополка[-Мирского] с целью требовать от него, чтобы он распорядился не выводить на улицы войска и свободно допустил рабочих на дворцовую площадь. Нам сказали, что его нет дома, направили к его товарищу Рыдзевскому. Это деревянный идол и неуч – какой-то невменяемый человек. От него мы ездили к Витте, часа полтора бестолку, конечно – говорили с ним… Но мы считаем, что выполнили возложенную на нас задачу, – довели до сведения министров о мирном характере манифестации, о необходимости допустить их до царя и – убрать войска. Об этом за подписями мы объявим к сведению всей Европы и России.
И так – началась революция, мой друг, с чем тебя искренно и серьезно поздравляю. Убитые – да не смущают – история перекрашивается в новые цвета только кровью. Завтра ждем событий более ярких и героизма борцов, хотя, конечно, с голыми руками – немного сделаешь».
Горький, участвовавший в демонстрации, вечером 9 января от имени депутации написал воззвание, где подробно изложил действия, предпринятые во избежание кровопролития, и обвинил власти в предумышленном убийстве мирных людей: «А так как Николай Второй был осведомлен о характере рабочего движения и о миролюбивых намерениях его бывших подданных, безвинно убитых солдатами, и, зная это, допустил избиения их, – мы и его обвиняем в убийстве мирных людей, ничем не вызвавших такой меры против них. Вместе с тем мы заявляем, что далее подобный порядок не должен быть терпим, и приглашаем всех граждан России к немедленной, упорной и дружной борьбе с самодержавием».
После этого, 11 января, А.М. был арестован и заключен в Петропавловскую крепость. Но арест его вызвал массовые протесты, и уже 14 февраля, под давлением общественности, А.М. выпустили на свободу. Царское правительство не решилось организовать суд над А.М., и 4 ноября 1905 года дело в отношении его было прекращено.
Революционное движение в стране набирало силу, и 17 октября 1905 года Николай II был вынужден подписать манифест «Об усовершенствовании государственного порядка», в котором народу были обещаны «незыблемые основы гражданской свободы», а Государственной думе – законодательные права. Большевики объявили это уловкой, попыткой получить передышку, и призывали рабочих к подготовке вооруженного восстания.
Благодаря ослаблению цензуры 27 октября начала выходить первая легальная газета большевиков «Новая жизнь», при том что часть начального капитала для ее организации внес А.М. В редакции газеты 27 ноября 1905 года состоялась первая встреча А.М. с вернувшимся из эмиграции Лениным. Газета, однако, просуществовала недолго – всего вышло 28 номеров – и уже 2 декабря она была закрыта.
Седьмого декабря А.М. выехал в Москву, парализованную всеобщей забастовкой. Его квартира на время стала центром организации уличных боев и напоминала оружейный склад. На улицу его не выпускали грузины-телохранители – члены рабочей боевой дружины: «Вы лучше послужите революции своими произведениями». И все же он, вооружившись двумя «Браунингами», ускользнул на улицу. Из письма А.М. издателю Константину Пятницкому: «Рабочие ведут себя изумительно! Судите сами: на Садово-Каретной за ночь возведено 8 баррикад, великолепные проволочные заграждения – артиллерия действовала шрапнелью. Баррикады за ночь были устроены на Бронных, на Неглинном, Садовой, Смоленском, в районе Грузин – 20 баррикад!»
Правительство подтянуло в Москву дополнительные войска, и
