улыбнулся, однако улыбка была недоброй. - … Ты не откажешься слетать в Лондон…
Ксандрос застыл, словно в ожидании приговора.
- …для того, чтобы забрать… - улыбка Ставроса стала откровенно циничной и провокационной, - мою другую дочь.
Глава 1
Розали, вздохнув, плеснула щедрую порцию чистящего средства на отвратительно грязный линолеум перед столь же грязной, заросшей жиром плитой. Да и вся кухня выглядела не лучше. Съемщик оказался свиньей. Все помещение было однородно покрыто грязью, а убирать это свинство придется ей…
Она снова вздохнула. Делать нечего - ей надо платить за квартиру, да еще чем-то питаться.
В ней вспыхнуло знакомое чувство: «Настанет время, когда мне не придется убирать грязь за другими людьми! Когда-нибудь у меня будет гардероб не из благотворительного магазина и мне не придется на завтрак, обед и ужин есть тосты с консервированными бобами! Когда-нибудь я перестану быть бедной!…»
Розали выросла в бедности. Мать-одиночка растила ее без поддержки семьи, на пособие. Мама постоянно болела, и Розали с раннего детства ухаживала за ней. Они жили в обшарпанной муниципальной квартирке в лондонском Ист-Энде, и ей, девушке в цвете лет, было не до личной жизни…
Об отце Розали почти ничего не знала.
Мать, горько вздыхая, изредка вспоминала о своем единственном коротком романе:
- Я знала его совсем недолго! Он был иностранцем, работал здесь, в Лондоне, на стройке. Когда я поняла, что беременна, он уже уехал из страны. Я написала в его строительную компанию, но ответа не получила…
Так что отца в ее жизни никогда не было, а после смерти матери - она умерла от хронической болезни легких, прошлой сырой и холодной зимой, - Розали осталась совсем одна…
Лицо девушки омрачилось - со смертью матери она лишилась муниципальной квартиры и пособий по инвалидности и уходу за больным, на которые они жили…
Розали вздохнула. Теперь она обрела свободу и могла рассчитывать только на себя. Как бы ни горевала по матери, она знала, что наконец-то, в двадцать шесть лет, может начать жить собственной жизнью. Выучиться, получить квалификацию и вырваться из мрачных неприглядных улиц ее района.
Розали вздохнула еще раз, вытирая грязный пол, чувствуя, как начинает болеть поясница. Она занималась уборкой с восьми утра, а теперь уже четыре.
Еще час работы на кухне, и можно запереть дверь, сдать в агентство ключ, а затем вернуться в свою убогую квартирку и приступить к занятиям.
Она записалась на онлайн-курсы по бухучету, надеясь, что, получив квалификацию, сможет выбраться из нищеты. Чтобы заплатить за курсы, приходилось весь день заниматься изнуряющей уборкой.
Розали выключила льющуюся воду и прислушалась: ей показалось, что в дверь позвонили. Она уже решила, что ослышалась, однако в дверь позвонили снова.
Настороженно, потому что дом расположен не в самом благоприятном месте, она пошла открывать дверь.
Вид на невзрачную улицу был почти полностью перекрыт высокой мужской фигурой.
Розали с замирающим от страха сердцем разглядывала незнакомца: дорогой костюм, темные волосы, красивое лицо и невероятные глаза…
Кто это, черт возьми?!.
Она тяжело сглотнула, беспомощно глядя на него.
- Я ищу Розали Джонс, - сказал мужчина низким голосом с заметным акцентом, который она затруднилась определить.
- Кому я понадобилась?
Розали охватило странное предчувствие; дело было не в том, что он иностранец, в Лондоне этим никого не удивишь, - таким холеным красавцам не место в их захудалом районе. Этот импозантный мужчина производил впечатление пришельца из другого мира. Дорогой костюм, золотая булавка на шелковом галстуке - все это не из этой части Лондона. И самое удивительное и необъяснимое - этот человек спрашивал о ней.
- Мне нужно с ней поговорить, она здесь?
Розали крепче вцепилась в дверь и представилась:
- Я - Розали Джонс.
- Вы - Розали Джонс?! - В его голосе звучало недоверие. - Это невозможно.
Розали напряглась: на его лице отразилось больше чем недоверие, - нечто, заставившее ее остро осознать, как она выглядит. Увидеть себя его глазами - настороженную, в рабочей одежде, после дня уборки в свинарнике.
Незваный гость внезапно шагнул внутрь и закрыл входную дверь. Его лицо помрачнело. Он будто собирался с духом, чтобы заговорить с ней.
- Вы точно Розали Джонс?
Она уставилась на него:
- Да в чем дело-то?!
Мужчина казался очень высоким в маленьком плохо освещенном коридоре, его черные слегка вьющиеся волосы были безукоризненно подстрижены, туфли ручной работы до блеска начищены. Его глаза - удивительные, темные, с длинными ресницами, - блуждали по ней, будто он находил ее утверждение возмутительным.
- Розали Джонс - это я! - снова сказала она и наконец задала встречный вопрос: - А кто вы и что вам от меня нужно?
- Меня зовут Александрос Лакарис, и я здесь по просьбе вашего отца.
Ксандрос увидел, как лицо девушки побледнело от изумления. Он тоже был в растрепанных чувствах с тех пор, как Ставрос подбросил ему эту задачу.
В его памяти запечатлелся их последний разговор:
- Ваша другая дочь?
- Да. У меня есть еще одна дочь, - усмехнулся Ставрос, - она живет в Лондоне. Поезжай туда и привези ее. - В его глазах снова появился дьявольский блеск: - Если, конечно, ты все еще рассчитываешь на слияние…
- Расскажите подробнее, Ставрос, пожалуйста.
Ксандроса обуревали эмоции, однако ему удалось сохранить внешнее спокойствие. Он решил, что разберется с чувствами позже, сейчас ему просто нужна информация.
Ставрос рассказывал о дочери в раздражающе бесстрастной манере:
- Ее зовут Розали Джонс. Она живет с матерью или жила до недавнего времени. Я знал ее мать, дай-ка подумать… около двадцати пяти лет назад, когда работал в Великобритании. Роман был мимолетный, мы разбежались, однако я всегда знал, что там у меня есть дочь.
Пора ей приехать в Афины, чтобы заменить мою заблудшую - теперь уже бывшую - дочь Ариадну. - Он усмехнулся: - Я с нетерпением жду ее приезда.
Вот и все, что Ксандрос узнал от этого человека. Его охватили ярость и раздражение - Ставрос Кустакис все еще рассчитывает стать тестем Лакариса! Ну уж нет…
Ксандрос сильно разозлился. Однако съездить в Лондон все же придется… Он встретится с этой неизвестной дочерью лицом к лицу и разуверит ее в ожиданиях, которые отец вбил ей в голову.
Одно дело - женитьба на Ариадне, с которой они знакомы много лет, но брак с ее английской единокровной сестрой был бы абсурдом. Меньше всего ему
