и гонящих вас».
Так говорит Учитель. Разум мой пока не может принять этого, но душа моя блаженно слушает.
17
Подставить левую щёку, получив удар по правой, – значит вызвать либо жалость, либо очередную пощёчину. И за то, и за другое я готов человека убить. Поэтому, в основном из человеколюбия, я всегда отвечаю ударом на удар.
Если же быть серьёзным до конца – то и этого мало. «Око за око» – не есть предел справедливости. Ибо моё око далеко не равно чужому. Моё мне дороже.
18
Только себя любишь искренне и безмерно. Всем сердцем и до самой смерти. Все люди таковы на самом деле. Так я думал раньше. Но вот пришёл Иисус из Назарета…
19
Спит Он три-четыре часа в сутки. И всегда в разное время. Зачем так растрачивать свои силы?
Он очень бледен. И круги вокруг глаз.
20
По дороге в Священный город повстречали мы великое множество людей, идущих к Иоанну, сыну Захарии, по прозвищу Креститель. На берегу Иордана, близ города Иерихона, сей молодой пророк крестил водой и отпускал грехи, говоря, что Царство Божие уже близко.
Мы пришли за людьми, стали в стороне и наблюдали. Иоанн был худым, сутулым, с нездоровым жёлтым цветом лица. Одет был в рваные лохмотья, но не стыдился того. И в такие же лохмотья были одеты и ученики его.
Когда подошла наша очередь, первым к нему приблизился Иисус.
–– Соверши надо мной свой обряд, Иоанн, –– сказал Он Крестителю. –– Но вот грехов на Мне нет. Чист Я перед Небом.
Удивлённо приподняв брови, желтолицый Иоанн внимательно посмотрел на Учителя, затем коротко взглянул на своих учеников-оборванцев и ехидно изрёк:
–– Тогда это мне надобно креститься от тебя, а ты ко мне пришёл.
Оборванцы за спиной Иоанна загрохотали неyдержимым смехом. Все мы были оскорблены, а пуще всех Пётр.
–– Что вы ржёте, как кони на привязи? –– закричал он, краснея от злости.
А Иисус сказал Иоанну:
–– Зачем слова? Лучше молча исполнить то, что нам надлежит исполнить.
Иоанн задумался, погрустнел и … кивнул утвердительно.
21
Я люблю слушать Учителя. Тепло от слов Его и приятно. Так хочется верить…
22
А с другой стороны, подумал я, как страшно, если люди поверят Ему. На какие ужасные муки может обречь себя человек ради… ничего.
23
Сегодня к Учителю люди привели женщину, которую обвиняли в прелюбодеянии.
— Что делать с ней? – спросили Его. — Мы знаем, что её нужно побить камнями и выгнать из города.
— Кто из вас без греха, пусть первым бросит в неё камень.
Так сказал Учитель. Хорошо сказал.
И сначала никто не бросил. Никто не мог решиться. Но затем, как по сигналу, градом посыпались камни.
А Матфей написал, будто никто вообще и камня не бросил.
— Как же так? – спросил я Учителя. – Матфей написал неправду. Я был там и видел то, на что лучше было не смотреть.
— Ну что ж, – ответил Учитель, – Матфей написал так, как должно было быть.
— Но ведь не было! – закричал я.
— Было. Но ты смотришь глазами, а не душой. И слушаешь ушами, а не сердцем.
А Матфей глядел на меня так, словно хотел раздавить. Эй, Матфей, а как насчёт «возлюбить, как себя самого»?
24
Ох, чувствую, не только смирение и кротость может принести людям подобное учение.
25
Страшно болел зуб. Учитель прикоснулся, и боль ушла.
26
Одна подробность. На любой вопрос у Иисуса есть ответ. Конечно, так и должно быть, раз Он Христос; так и должно быть, раз Он Сын Божий. Но я бы скорее поверил в него, когда бы на какой-нибудь вопрос он ответил – «не знаю».
27
Все утро болит голова.
28
Снился сон. Иду я по полю, а за мной тянется кровавый след. Сам я весь в крови, но понять, моя это кровь или чужая, – не могу. Всю ночь длился кошмар.
29
Утром Иоанн и Пётр рассказывают, что ночью, пока все спали, Учитель молился. И будто когда Он молился, морщины на Его лице разгладились, а одежда Его сделалась белой. И будто с небес сошел к Нему ангел. И разговаривали они между собой, но слов понять было нельзя.
— С голоду да без сна и не такое привидеться может, – говорю я. Но самому обидно, что в эту ночь я спал.
30
Мне хочется разобраться.
31
Сегодня нас выгнали из города, бросали в нас камни, точно мы бешеные псы.
— Сказываю вам, – говорит Учитель, – что Содому будет куда отрадней, нежели этому городу.
Матфей бросается записывать эти слова. Я же думаю: «А за что?»
— Ибо отвергающий Меня отвергает и Пославшего Меня, – говорит Учитель.
32
Я долго думал над Его словами, и в голове у меня засел вопрос: «Откуда людям знать, что ты им несёшь?» Словно читая мои мысли, Учитель говорит: «Даже среди вас есть неверующие».
И никто не спрашивает: кто это?
33
Я заметил, что мне Иисус позволяет больше, чем остальным.
В Вифсаиде, например, я ушёл и не появлялся двое суток. Когда вернулся, Учитель не спросил, где я пропадал.
А на днях, чтоб хоть как-то снять напряжение, напился и молол всякую чушь.
Называл их то братьями, то врагами рода человеческого. Плакал и говорил, что одинок среди них. Ещё говорил, что хочу следовать всем заповедям, но просто так, а не в угоду какому-то богу. Ибо человек есть бог, когда думает и поступает, как Бог. И человек есть дьявол, когда думает и поступает, как Дьявол.
Говорят, Учитель успокаивал меня, а, уложив спать, укрыл меня и гладил по голове, как отец гладит сына, когда тот болен.
У Него есть любимчик, Иоанн. Но, думаю, даже ему Он не простил бы такого поведения.
Вот и на следующее утро Он сказал:
— Знай, Иуда, трудно найти другого такого, как ты.
— Ты знаешь, какой я?
— Лучше, чем самого себя.
34
Ни Пётр, ни Матфей, ни Иоанн не понимают
