я до того момента, когда мастер Фьолл, мой настоящий отец, оправится от ранений и вернётся в Тигарденскую звёздную систему?
В детских воспоминаниях, вернувшихся ко мне, я не помнила черт его лица. Он всегда присутствовал рядом некой размытой фигурой, стоящей за спиной моей человеческой матери. Почему – я не знала. Но голос... именно его голос – в сочетании с воспоминаниями Тэймина о нашем недолгом детском знакомстве, – и стал тем самым толчком к пробуждению памяти.
К вечеру шум волн и ветра усилился.
Если начнется шторм, то на этом крошечном скалистом островке меня знатно зальёт водой, а может, и вовсе смоет в океан, если колодец переполнится...
Встревожившись, я начала ходить по своей темнице кругами, чтобы выплеснуть напряжение хотя бы в движении. Несколько раз волна захлестывала мою скалу, и меня окатывало с ног до головы холодной водой, оставляющей в носу и на языке солёную горечь. Под ногами уже хлюпало на каждом шагу.
Из-за шума водной стихии появление плывчи оказалось неожиданным.
– Эй, ты! – гаркнули сверху, перекрикивая шторм. – Вылезай!
Сверху упала мягкая лестница, сплетенная из крепких водорослей.
Подъем оказался тяжёлым. Окоченевшие руки не желали слушаться, дрожь то и дело сотрясала всё тело, а долетающие до меня холодные брызги волн успеху тем более не способствовали.
Когда я со стоном распростерлась на скале у ног плывчи, Нуидхе брезгливо сказал:
– Какая же ты жалкая!
– Посмотрела бы на тебя, проведи ты сутки без питья! – вяло огрызнулась я.
– Какие сутки? – возмутился он. – Воды полно вокруг, и к тебе в колодец немало натекло.
Тут уже настал черед возмущаться и мне.
– Открою тебе великую тайну, умник! Люди не могут утолять жажду солёной водой. Нам пресная нужна. И сейчас я на приличной стадии обезвоживания!
– И где я тебе сейчас пресную воду найду?
– Не знаю, тебе видней, – я приняла сидячее положение и потерла одеревеневшие руки. – А может, ты так решил меня ослабить перед испытанием? Решил, скажем так, смухлевать...
– Не знаю, что означает это ваше межгалактическое «смухлевать», но звучит оскорбительно, – надменно сказал Нуидхе и повернул голову к другому плывчи: – Ну-ка, Холум, сплавай к ближайшему острову и принеси бутыль пресной воды. Все испытания плывчи всегда проводятся честно!
– Ну да, конечно, – пробормотала я себе под нос. – Только почему-то одни готовятся к ним годами, а других швыряют в самое главное испытание без подготовки, как щенка в реку.
Спутники Нуидхе заметно смутились, а сам шрамированный главарь саркастическое замечание проигнорировал.
Глядя, как с легкостью жизнерадостного дельфина Холум ныряет в бурных волнах, я отчаянно позавидовала своим захватчикам. Сырость и холод они воспринимали вполне себе нормой и совершенно не замечали их. По крайней мере, в так называемое теплое время года.
– Слушай внимательно, – проворчал Нуидхе, усаживаясь рядом со мной, – дважды повторять не стану. Твое испытание начнется с первыми звёздами.
– А как вы определите, что первые звёзды зажглись? Вокруг шторм, а небо в тучах.
– Не твое дело. Все казни наш народ извечно проводит на этом месте, и сейчас наши загонщики ведут к скале твоего главного судью. Он неподкупен, беспристрастен и зрит в самое средоточие духа. Если судимый виновен и не способен преодолеть свою внутреннюю боль – что физическую, что душевную во всех разновидностях тоски, вины, жажды смерти... неважно... то судья его поглотит и растворит в своих недрах. Любая боль влечет его, как самый сладкий зов.
Мне стало страшно. Очень страшно. Холод и сырость вдруг стали неважны под напором внутреннего леденящего оцепенения. С трудом разомкнула губы и нашла в себе силы хрипло поинтересоваться:
– Кто он, этот судья?.. Высокоразвитый хищник океана?
– Мы называем его Художор, – гордо ответил Нуидхе. – Он пожирает слабаков и отступает перед истинной силой духа. Все плывчи проходят последнее испытание на великом пути Философии Боли через него.
Пусть и дело касалось чужеродной морской твари, но описание показалось странным. Никогда прежде мне не то, что не встречались, но и даже на слух не попадались упоминания об инопланетной живности, которая обладала бы способностью питаться чужой болью и страхом.
И знакомиться с этим неведомым Художором сейчас хотелось меньше всего. Даже при всей моей страсти к изучению ксено-феноменов.
– Только этого не хватало... – сквозь зубы процедил вдруг Нуидхе. – Ну-ка, давай ты, Чуда-Юда, лезь обратно в колодец.
– Ни за что! – заупрямилась я и вцепилась в торчащий рядом узкий каменный выступ обеими руками. – Ты видел, сколько внизу уже воды набралось?
Моя наглость заставила плывчи перекоситься от злости, но я прекрасно читала в его разуме, что ничего плохого он мне не сделает перед грядущим испытанием почти со стопроцентным смертельным исходом. Да и не был Нуидхе сам по себе таким уж агрессивным от природы. Скорее несчастным, фанатичным и озлобленным.
– Тогда сиди тихо и помалкивай! – велел он. – А раскроешь свои жабры и вякнешь хоть что-нибудь, мигом полетишь холодную ванну принимать.
– Да в чем дело-то?
Не отвечая, Нуидхе пристально смотрел вдаль, где на фоне сумрачного неба бесновались темно-серые волны. Я тоже вгляделась в том направлении, и мне показалось, что за пенистыми гребнями, совсем близко, мелькает что-то темное и круглое... похожее на головы...
Они стремительно приближались к нам, и только в тот момент, когда расстояние от них до скалистого островка стало минимальным, я сумела опознать принадлежность плывущих голов.
Это был Грай. И он сидел верхом на тупорожке, опутанной крепкими водорослями, словно надёжной сбруей.
– Ачч, Нуидхе! – крикнул он, напряжённо балансируя между качающими его волнами. – Я привез тебе послание от старейшин! Они велели передать, что чужаки не могут быть судимы Художором. А невиновных в бедах плывчи нельзя казнить. Отпусти иммигрантку!
Нуидхе вскочил на ноги.
– Невиновных? Из-за нее правящая стерва Танн до сих пор жива!
– Какая разница? Всё равно она скоро подохнет!
– Советница поставила смерть этой девки условием для выполнения нашего договора! – бросил плывчи и скрестил руки на тощей груди. – И я намерен его выполнить! А откуда старейшины узнали об иммигрантке, Грай? Уж не ты ли донес?! Я не узнаю тебя, брат!
Грай раздражённо рявкнул:
– Не делай ее жертвой грязной интриги, Нуидхе! Она может стать нашим союзником в борьбе против тирании космозонгов!
– У нас уже есть союзник! – заорал в
