Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 26
class="p1">Начало нового тысячелетия, две тысячи четвёртый год. Дело касалось пятерых детей, пропавших в префектуре Канагава. Все мальчики до семи лет, они воспитывались в разных условиях, занимали разное социальное положение, посещали разные учебные заведения и места досуга. Сходство наблюдалось лишь одно – длинные волнистые волосы и большие глаза.
Первый ребёнок ушел вечером погулять, второго отправили по мелкому поручению к родственникам ближе к ночи, третий возвращался из школы, четвертого оставили на секунду у магазина в полдень, пятый убежал во время тайфуна утром. Заурядные, в общем-то, случаи. Только дети исчезли с концами. Никто из родителей и опекунов не получал требования о выкупе. Тщательный осмотр местности и опрос жителей не дали ни единой годной зацепки. Даже имеющиеся тогда камеры наблюдения, которые, к сожалению, часто сбоили и были расставлены не повсеместно, не показали ничего интересного. Дети исчезли, будто не существовали вовсе.
В первых двух случаях пытались копать под родителей и родственников. Однако у первого мальчика семья оказалась приёмной, и все как один, включая органы опеки и соседей, отмечали благополучие их жизни. Мальчика видели всегда чистым, нарядным, счастливым. Из дома часто лились музыка и запах свежей выпечки. В холодильнике хватало еды, в детской – игрушек. У приемных родителей была старшая родная дочь, но сводного брата она любила: они часто гуляли и играли вместе. Только вот в день исчезновения девушка готовилась к тесту по английскому и не могла составить брату компанию, за что позже бесконечно себя корила.
Во втором случае родители ребёнка время от времени прикладывались к бутылке, допускали рукоприкладство и отправили мальчика к дяде именно за саке. Поэтому основной версией рассматривали побег. С особым пристрастием допрашивали дядю, который, рыдая и божась, утверждал, что племянник до него в тот день так и не дошел. Рыскали по друзьям и одноклассникам. Подозревали даже учительницу музыки, которая, по словам директора и других учителей, была к мальчику крайне добра. Сама учительница твердила следующее: «Вы бы слышали, как он поет! Да с такой ангельской внешностью он мог бы стать суперзвездой! Но приютить его у себя я никак не могла: наша квартира слишком мала для меня, мужа и наших двойняшек». Копали и в сторону всяких прослушиваний, айдолов, телевидения… Пока через два с лишним месяца не пропал третий мальчик.
Тогда всем стало очевидно, что это серия, но мотив, даже спустя два следующих исчезновения в течение полугода, так и не был разгадан. По одной из версий – детей отправляли на продажу за рубеж. Это объясняло плюс-минус одинаковую периодичность исчезновений и давало шанс, что мальчики ещё живы, поскольку тела или останки обнаружить не удалось.
Всё это я подняла по старым связям и архивам, поскольку ко мне за помощью обратилась мама того самого третьего мальчика, после исчезновения которого вся страна стояла на ушах, а фотографии пропавших печатали все кому не лень, невзирая на запрет. Полицейских же заставляли денно и нощно штудировать улицы. Я тогда как раз исполняла обязанности патрульной в префектуре Канагава и дежурила возле моста, который вёл к буддийскому храму. По нему постоянно сновали верующие, а ты отвечай на их дурацкие однотипные вопросы. Поэтому я позволяла себе сбегать на обед в ресторанчик, где готовили отменные лепёшки окономияки, и болтала с симпатичным коллегой, курирующим этот район.
Впрочем, все предпринятые тогда меры оказались напрасными, и теперь мне предлагали крупную сумму за возобновление старого дела. Пожалуй, было немного стыдно. Мать-одиночка, Кураива Мохико, души в сыне не чаяла. Он был её единственной радостью в жизни. Именно поэтому для Кураивы стало идеей фикс найти своего Реми, живого или мертвого, чего бы ей это ни стоило.
– Не сочтите меня сумасшедшей, Рензо Торияма-сан, я давно слышу о себе, что помешалась. И все же… Я не могу ошибаться. – Кураива смотрела на меня ясным взором, женщина с посеревшей кожей и острыми скулами. Волосы её были собраны в небрежный хвост, но рубашка и брюки были тщательно отглажены. – Эта находка… В корне всё меняет!
Кураива сжимала в тонких пальцах «раскладушку», и я догадалась, что именно там сокрыта таинственная деталь, которая побудила отчаявшуюся мать обратиться за помощью к частному сыску. Сама судьба свела нас. Кураива приехала в Киото, чтобы поклониться в местном храме статуе Джиджо, покровителю и защитнику детей. А по дороге обратно на воротах увидела табличку «Частный детектив Рензо Торияма» и решила, что это знак от божества, которому она возносила мольбы.
Я ждала и подбадривала Кураиву дежурной улыбкой. Она покосилась на зашторенное окно, сильнее стиснула «раскладушку» и, выпучив глаза, выпалила:
– В Иокогаме я увидела куклу с лицом моего сына!
– Что вы хотите этим сказать?
– Смотрите!
Как я и ожидала, Кураива распахнула «раскладушку» и защелкала кнопками. У меня была похожая модель, всё ещё добротно работающая, хотя и давно устаревшая для современного мира. Кураива развернула ко мне бликующий экран, тыча фотографией. Я вежливо попросила у неё телефон, чтобы иметь возможность хоть что-то рассмотреть. На фотографии была метровая кукла в пышном платье и кокетливой шляпке, из-под которой струились локоны.
– Листайте вправо.
Со следующей фотографии на меня жадно смотрел мальчуган, похоже, чем-то удивлённый. В волосах у него торчали тычинки одуванчиков. Я листнула обратно и снова влево. И так несколько раз. Особого сходства я не находила.
– Извините, не понимаю. – Я вернула «раскладушку» владелице, и она поджала губы и понурила плечи.
– Я… объясню. Видите ли, я очень люблю живопись. Даже думала о карьере мангаки, но эта работа не позволила бы мне много зарабатывать и уделять время Реми. Но всё-таки я не забросила рисование. Основной моделью стал мой мальчик. Поэтому я знаю его черты наизусть! Я наблюдала и зарисовывала, как он менялся с возрастом. И могу предположить, каким бы Реми был сейчас… – Кураива вздохнула и ненадолго отвернулась, смахивая ладонью непрошенную слезу, но в следующий миг уже яростно сверкала глазами. – Поэтому я утверждаю прямо и полностью отдаю отчет своим словам: у этой куклы, – она вновь распахнула «раскладушку» и стала грозно ей трясти, – лицо моего сына! Но при этом я чувствую, что мой мальчик всё ещё жив!
– Хотите сказать, ваш сын послужил моделью для этой куклы?
– Я не знаю! Лицо этой куклы слишком… реалистично. – Кураива обхватила свои плечи ладонями и мелко затряслась.
– Хорошо, хорошо. Успокойтесь. – Я непроизвольно подняла вверх ладони и дирижировала ими в такт вдохам и выдыхам пару минут. – Кто владелец магазинчика, в витрине которого вы увидели эту куклу?
– Пожилая семейная пара Чиибата. Не так давно они переехали
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 26
