открылась, в коридоре послышалась возня, и пока Марина натягивала халат, Кира уже вовсю звенела на кухне посудой.
– Я так поняла, Серега в очередной раз свалил?
Марина кивнула.
– А Кирюшка?
– Мама на пару дней забрала, – Марина медленно прошла к столу, кутаясь в ворот своего вылинявшего голубого халата и села напротив бойко управляющейся с нарезкой колбасы подруги.
– Чего расселась, штопор доставай. Ой, да сиди, сама достану, – она развернулась и быстро достала из ящика штопор. – Поухаживаю за тобой. А то еще развалишься, – она язвительно покосилась на Марину. – Что психолог?
– Сказал, нам нужно больше уделять друг другу времени. Предложил попробовать ролевые игры, – Марина брезгливо прыснула.
– Ну, а что? Не самое плохое, что он мог предложить.
Вся дальнейшая речь Киры сводилась к одному – Марине нужно снова почувствовать себя женщиной, и в порыве вдохновения даже предложила при крайней необходимости посидеть часок-другой с Корюшкой. Марина, была расстроена визитом к психологу, который почему-то не встал на ее защиту, а предложил супругам какие-то дурацкие ролевые игры. Единственная ролевая игра, в которую Марина была согласна играть в постели – Ленин и бревно, и желательно, чтобы ее при этом не будили.
– Ты слушаешь? – Кира осуждающе посмотрела на подругу.
– Ну, конечно, слушаю, – вздохнула Марина и подлила себе и подруге еще вина.
К концу второй бутылки Марина уже плохо соображала, что происходит, и постоянно теряла нить разговора, глупо хихикая, стоило Кире произнести имя Сереги или слово «секс». Где-то внутри, на периферии почти отключившегося сознания, она понимала, что делает что-то не так, но, как назло, заткнуться не могла. Кира замолчала, осуждающе косясь на Марину. То ли обиделась, то ли испугалась.
– Сексапильная, говоришь? – пьяно выдохнула Марина и, подняв вверх указательный палец, встала из-за стола и, покачиваясь, направилась в сторону спальни. Через несколько минут она появилась перед изумленной подругой в обтягивающем черном платье, явно ей маловатом.
Кира недоуменно вскинула брови, оглядывая фривольный стиль подруги и, вздохнув, тоже поднялась из-за стола.
– Так, я сейчас, никуда не уходи, – она ткнула в сторону Марины пальцем и, стараясь держаться уверенно и ровно, зигзагами вышла в коридор.
«Да пошли вы все, со своими советами».
Марина вышла за подругой в коридор и, пока в ванной шелестела вода, залезла в шкаф, вытащила оттуда первую попавшуюся сумочку, сунула в нее кошелек и ключи и вышла за дверь.
«Сексапильная», – продолжала ворчать Марина, оттягивая подол коротенького платья до упора вниз и плюхнулась на заднее сидение такси почти плашмя.
Таксист, видимо, прожженный мужик, с презрением оглядывая доставшееся ему для транспортировки тело, с сарказмом спросил:
– Куда?
– Что значит – куда? – возмутилась наконец принявшая вертикальное положение Марина. – В бар, конечно. Будем парня мне искать. Чего непонятного?
– Да, все понятно, – не оборачиваясь, буркнул водила и плавно нажал газ. Ехал он не спеша, видимо, боялся расплескать богатый внутренний мир пассажирки, которая не на минуту не умолкала на протяжении всех десяти минут пути.
– Приехали, – стараясь сдержать эмоции, сказал водитель, чтобы не вызвать у пассажирки новый виток пьяного словоблудия.
– Сколько я должна? – со всей доступной ей широтой жеста спросила Марина.
– Оплачено.
– Да? – Марина на миг растерялась, чувствуя, что теряет прежний запал, так же, как и нить собственных рассуждений, что привела ее в это не знакомое, на первый взгляд, место.
Она неуверенно толкнула дверцу такси и не успела толком испугаться, как машина на всех порах стартанула с места, оставив Марину в клубах вонючего выхлопа.
Постояв несколько минут и пытаясь восстановить ход размышлений, Марина медленно двинулась к дверям бара.
Внутри было многолюдно и громко. Вино окончательно добралось до мозга, и все, что Марина сейчас хотела – спать. Она плюхнулась за ближайший свободный столик, соображая, что, наверное, нужно что-то заказать.
Из снующей взад-вперед серой массы отделилась одна фигура и подошла к ее столику. Марина приосанилась, поправила все время норовивший съехать лиф платья и, собрав всю волю в кулак, сделала самое обольстительное лицо, на которое была способна.
– Не стесняйся, малыш, – сказала она низким гортанным голосом. – Ты что-то хотел?
– Да. Хотел спросить, вы что-то заказывать будете?
Мышцы ее лица от неожиданности расслабились, снова стекая вниз в бульдожью морду.
– Ну, а что у вас есть? – с досадой спросила Марина, не глядя на официанта, потому как от света начали болеть и слезиться глаза.
– Все есть: виски, вермут, текила…, – начал перечислять он.
– Все-все, хорош, а то блевану на твой белый халатик. Вина мне принеси. Бокал. Один.
Фигура снова занырнула в серую массу. В голове гудело, глаза предательски закрывались, платье не давало полноценно дышать, а от высоких каблуков болели ноги. Марине вдруг стало так жаль себя. На глаза навернулись слезы.
– Привет, – раздалось над самым ухом.
Марина подняла голову и, стараясь навести фокус, уставилась на розовое пятно в абрисе темных волос, севшее напротив. Вдруг вспомнив, зачем она здесь, она снова поправила сползающий лиф и, тяжело положив подбородок на ладонь, криво улыбнулась.
– Ну, привет.
Чтобы снова не попасть впросак, гортанный голос Маришка решила не использовать. Вдруг этот просто прикурить попросит.
– Ты одна? – напирало розовое пятно.
– Ну одна и че?
– Я подумал, такая красивая девушка и одна. Может, поедем ко мне? – предложил голос.
– Что, прямо так сразу к тебе?
– А чего тянуть, или ты ждешь кого-то?
Последний вопрос застал Марину врасплох. Ну действительно, раз уж она одна, и никого не ждет…
– А поехали, – с пьяной бравадой ответила она.
Чьи-то сильные руки подхватили ее за талию и потянули вверх так, что она на мгновение потеряла равновесие.
Маневрируя в толпе, парочка вышла на улицу, и буквально через мгновение Марина снова оказалась в пропахшем табаком и бензином такси.
Она старалась не закрывать глаза, чтобы запомнить маршрут, по которому ее везут. Чьи-то напористые руки тискали ее задницу, а горячее нетерпеливое дыхание опаляло ухо. Она неуверенно упиралась в широкие мужские плечи, стараясь сдержать чужой напор. Хотелось возразить – мол, спасибо, она уже почувствовала себя желанной, а теперь – до свидания. Но при этой мысли ей становилось неловко. Он так старается. Только мышцы на ее лице вторили мыслям, сменяя гримасу за гримасой, пока она окончательно не устала. Почему-то вспомнился Кирюшка. Как он там? Уложила ли его мама спать, или он снова капризничает из-за коликов? Серега в своих обтягивающих задницу джинсах.
Снова стало невыносимо себя жаль.
***
Башка болела ужасно, язык прилип к небу, вызывая тошноту. Марина замерла и зажмурилась, пытаясь унять боль в голове, которая перекатывалась внутри свинцовым ядром, стоило
