любому дураку, тогда отчего право занимать эту должность передавалось по наследству, будто привилегия?
Но Нейтан не привык задавать вопросов, вместо этого он тихо радовался, что сможет всецело посвятить себя чтению. Книга за книгой складывались в аккуратно выверенные стопки, стремительно растущие к потолку подобно пещерным сталагмитам. Они занимали почти весь рабочий стол, облепливали его по бокам и образовывали отдельные островки неподалёку. Среди прижимавшихся друг к другу корешков особенно выделялись зачитанные до дыр детские энциклопедии и ветхие сборники сказок. Однако не всё оставалось на виду.
Сегодня рука Нейтана будто сама потянулась к одной из самых старых книг в его коллекции. Выуженная им из-под матраса и аккуратно завёрнутая в несколько слоев ткани, она выглядела почти как новая — за исключением слегка согнутых уголков, на которые Нейтан упорно старался не обращать внимания.
Опустившись на скрипучий стул, он довольно долго вглядывался в пёструю обложку прежде чем открыть первую страницу. «Звериная усадьба»1 встретила его красочной иллюстрацией бенгальского тигра, но Нейтан уже не был маленьким мальчиком, которого легко обвести вокруг пальца. На вид совсем детская книжка имела отнюдь не развлекательное содержание.
По правде говоря, Нейтан не очень любил её перечитывать, но одновременно с этим не мог заставить себя напрочь о ней забыть. Несмотря ни на что, он относился к «Усадьбе» с особенной нежностью, как и полагается относиться к дорогому сердцу подарку. Последнему подарку мамы, сохранившемуся до сегодняшнего дня только благодаря данному ей обещанию — ни при каких обстоятельствах не показывать его кому-либо другому.
Скользя взглядом по пожелтевшим от времени страницам, Нейтан заблаговременно ощущал отголоски разочарования и тоски, неминуемо настигавших его при каждом прочтении. Угольно-чёрные буквы намертво въедались в память, отяжеляя голову странными вопросами, ответов на которые у него не было, но они точно бы нашлись у неё. Вот только он так и не решился спросить, когда она была рядом. Миллион подобных возможностей ушёл, растворился в воздухе вместе с ней. И теперь Нейтан лишь надеялся, что где-то там, где она сейчас есть, всё хорошо.
Громкий металлический скрежет прервал хаотичный поток размышлений, заставив Нейтана едва ли не подпрыгнуть на месте. Ворвавшиеся в будку потоки ветра взъерошили его тёмные волосы и подхватили открытые страницы. Сердце ушло в пятки. Услышав за спиной шаркающие шаги незваного гостя, мужчина лихорадочно захлопнул книгу и, не глядя, закинул её на выдвижную полку под столешницей. Буквально за мгновение до того, как рядом застыла сгорбленная фигура.
— Ну как ты тут, освоился? — не дожидаясь приглашения, отец Нейтана по-хозяйски схватил приставленную к стене табуретку и уселся рядом.
От него исходил легкий, чуть сладковатый запах алкоголя. По всей видимости, он запоздало отмечал выход на пенсию, отсюда и такой неожиданный визит.
Но как же не вовремя.
— Д-да, всё отлично, — как можно более непринуждённо выпалил Нейтан, стараясь усмирить учащённое дыхание.
Главное было переждать: дать ему выговориться, не перечить, а лучше вообще не отвечать — только молча соглашаться со всем, что он скажет. Иными словами, замереть, как это делал ещё маленький Нейтан при любых признаках опасности.
Мужчина уже расслабился, как вдруг его колено наткнулось на что-то твердое, отчего на лбу вновь выступила испарина. Небрежно брошенная им книга свисала с полки чуть ли не наполовину, опасно качнувшись от его прикосновения. По спине пробежала волна мурашек, а жалкая попытка затолкать её подальше обернулась провалом. Она будто, наоборот, только сильнее выдвинулась вперёд. Тем временем, на плечи Нейтана опустилась тяжёлая рука, окончательно сковав и без того дёрганые движения.
— Знаешь, а я ведь и не верил, что из тебя вырастет что-то достойное. Что когда-нибудь ты сможешь занять моё место, — отец грубо притянул его к себе, и мужчина поморщился, силясь отвернуться от его зловонного дыхания, — Но как же иногда приятно ошибаться!
Нейтан вжался в стул под тяжестью объятий, больше напоминающих ему тугие путы. Склонившись к его бледному лицу, старик словно смотрел сквозь него, не замечая охватившей его тревоги. С каждой новой фразой интонация отца становилась всё более угрожающей, пока он и вовсе не перешёл на крик.
— Как же, черт побери, приятно! — проревел он, шмыгнув носом, и его кулак с грохотом опустился на стол, ставя оглушительную точку в столь своеобразном сентиментальном порыве.
От наступившей глухой тишины у Нейтана зазвенело в ушах. Боясь лишний раз шевельнуться, он осторожно — одними глазами — покосился на свой тайник. Вроде бы обошлось. Но стоило ему еле слышно выдохнуть, как злосчастная книга полетела вниз и предательски приземлилась старику под ноги, будто только и ждала подходящего момента.
— А это ещё что такое? — задумчиво пробормотал отец себе под нос, в миг сделавшись серьёзным.
Быстро прикинув возможные последствия, Нейтан отскочил от него как от огня и лишь затравленным взглядом наблюдал, как тот медленно, кряхтя от напряжения, потянулся за неожиданной находкой. Как, подслеповато прищурившись, изучал её содержимое, и как с каждой новой страницей складка между его бровями углублялась всё больше, пока не стала похожа на широкую борозду.
— А яблоко-то от яблоньки всё-таки недалеко упало, — угрожающе процедил он, и слух мужчины пронзил короткий треск.
Вырванные листы бумаги закружились в воздухе, одним своим видом разрывая сердце Нейтана на части. Глаза защипало от подступающих слез, а в горле встал горький, мешающий дышать, ком. Он чувствовал себя беспомощным как перевернутый на спину жук и отчаянно ненавидел не только это чувство, но и себя самого. За то, что позволял отцу уничтожать самое дорогое, что у него было. За то, что не мог даже помыслить о том, чтобы ему помешать. За то, что страх в очередной раз приковал его к полу.
Тело отреагировало раньше, чем Нейтан успел что-либо понять или осознать. Подчиняясь странному ещё незнакомому ему импульсу, он резко подался вперёд.
— Не сметь! — пропитанный металлом голос быстро пресёк любые попытки сопротивления, и протянутая рука покорно опустилась вдоль туловища словно безвольная плеть.
— Я-то уже понадеялся, что ты человеком вырос, а ты…ты! Такое же отродье, как и она! — махнув книгой перед лицом сына, старик поднялся с места, — Книжку тебе жалко? А ты знаешь, что с тобой будет, если инспектор узнает о ней?! О, надо было ещё тогда тебе показать, чтобы ты даже не подумал брать что-то из её грязных рук!
Нейтан попятился, когда старик уверенно шагнул к нему, продолжая размахивать полупустой обложкой. В его руках она выглядела как оружие. В попытке не попасть под удар, Нейтан медленно отступал всё дальше, спотыкаясь о лежавшие на полу
