от смущения даже лицо шляпой прикрыл.
– Прошу, – махнул рукой человек в чёрном.
Он зашагал вперёд, а Се Лянь кивнул и последовал за ним. Как бы ни мучило демонов любопытство, никто не осмелился увязаться за Посланником Убывающей Луны, и очень скоро эти двое оказались вдали от суеты.
Шли они молча. Се Лянь волновался, как бы не потерять своего провожатого, и изо всех сил старался не отставать. Случайно принц скользнул взглядом по запястью Посланника и обомлел: неужели проклятая канга?
Он широко распахнул глаза от удивления, но не успел ничего сказать, так как Посланник Убывающей Луны резко замедлил шаг.
– Мы на месте, – объявил он.
Се Лянь поднял голову и увидел перед собой озеро. Над его поверхностью кружились тусклые призрачные огоньки, а у воды возвышался великолепный золотой дворец.
На Небесах тоже встречались поразительно роскошные строения, но если храмы бессмертных были строгими и торжественными, то от распутной пышности мира духов рябило в глазах. В самом названии этого места – Дворец невероятного наслаждения – угадывалось нечто непристойное.
Изнутри доносилось удивительное пение: лёгкое, изящное и такое нежное, словно стайка девушек воркует и пересмеивается. Под эти чарующие звуки Се Лянь неспешно вошёл внутрь. Он приподнял занавес из жемчуга, и в лицо ему повеяло сладким ароматом. Принц чуть наклонил голову, словно уворачиваясь от дурмана.
Пол в главном зале был застелен шкурой, снятой целиком с какого-то волшебного животного. Едва касаясь густого меха белоснежными босыми ступнями, прелестницы в невесомых туниках пели и танцевали.
Они кружились, соблазнительно изгибаясь, – как розы с ядовитыми шипами, что пышно расцветают в ночи, – порой задерживаясь на миг возле Се Ляня и одаривая его кокетливыми взглядами. Забреди сюда случайный путник, неизвестно, что он испытал бы при виде такой картины: вожделение или ужас. Но Се Лянь смотрел как бы сквозь них; обведя глазами зал, в дальнем конце он заметил его – Хуа Чэна.
Тот сидел на кушетке из чёрного нефрита – такой широкой, что на ней без труда уместились бы десять с лишним человек. Вокруг собрались красавицы, однако он не обращал на них никакого внимания и откровенно скучал.
Перед ним высился сверкающий дворец, подобный небесному храму, весь из тончайшего сусального золота. И в руке Хуа Чэн задумчиво сжимал кусочек блестящей фольги.
Дворец из сусального золота. Ребёнком Се Лянь частенько играл с такими в Сяньлэ, пока дети простолюдинов строили дома из камушков. Он терпеть не мог, когда разбирали его поделки, и запрещал даже прикасаться к ним, чтобы не сломали. Принц готов был хоть клейстером их склеить, лишь бы оставить навсегда такими, как задумано. А когда был ещё младше, если домик разваливался, переживал так, что не мог ни спать, ни есть, и его венценосным родителям приходилось подолгу его утешать. Сейчас он взирал на этот дворец, сложенный из сотни листочков фольги: как опасно тот покачивается, готовый рассыпаться в любую минуту от малейшего дуновения ветерка. Се Лянь невольно взмолился про себя: «Только не падай, только не падай!»
Тут Хуа Чэн, не поднимая от игрушки взгляда, широко улыбнулся, вытянул палец и легонько прикоснулся к блестящей крыше.
Вш-ш-шух! – и золотой дворец рухнул. Фольга полетела на пол, а Хуа Чэн повеселел, точно ребёнок, которому нравится рушить башни из деревянных кубиков. Он отбросил кусочек фольги, что вертел в руках, и спрыгнул с кушетки. Танцовщицы тотчас остановились, умолкли и разошлись перед ним. Ступая по останкам замка, Хуа Чэн устремился к входу со словами:
– Гэгэ, что же ты застыл в дверях? Давай заходи. Мы не виделись всего ничего, а ты уже сторонишься своего Саньлана?
Се Лянь отпустил жемчужную занавеску и удивлённо ответил:
– Но в игорном доме ты первый притворился, что меня не знаешь…
Хуа Чэн подошёл вплотную.
– Тебя сопровождал Лан Цяньцю. Не разыграй я этот маленький спектакль, у тебя были бы серьёзные проблемы!
«Да уж, – подумал Се Лянь, – отлично сработано». Похоже, Хуа Чэн с самого начала знал, что Ши Цинсюань скрывается в толпе чудищ. А потому принц не стал отпираться:
– И всё-то тебе известно…
– Само собой, – усмехнулся Хуа Чэн. – А что, гэгэ, на сей раз ты специально пришёл со мной повидаться?
Се Лянь замешкался. Если по совести, знай он, что Хуа Чэн тоже здесь, он бы, конечно, нашёл время на визит. Просто обстоятельства сложились иначе.
Впрочем, не дожидаясь ответа, Хуа Чэн сказал с улыбкой:
– Неважно, зачем ты пришёл. Я в любом случае рад тебя видеть.
Принц совсем потерял дар речи, а стоящие по обе стороны от них девушки тихонько захихикали, прикрывая ладошками рты.
Хуа Чэн едва обернулся в их сторону – и они тут же опустили головы и удалились так быстро, будто их тут вовсе не было. Хозяин с гостем остались в роскошном огромном зале вдвоём.
– Давай присядем, – предложил Хуа Чэн.
Се Лянь взглянул ему прямо в лицо и улыбнулся:
– Выходит, таков твой истинный облик?
Услышав это, князь демонов словно бы пошатнулся.
Глава 40
Встреча во Дворце невероятного наслаждения. Вопросы о Сяньлэ
Часть вторая
Возможно, то была лишь игра воображения, но на секунду Се Ляню показалось, что Хуа Чэн понуро опустил плечи. Хотя уже в следующее мгновение он сказал как ни в чём не бывало:
– Я же обещал, что при следующей нашей встрече ты увидишь мой истинный облик.
Се Лянь расплылся в улыбке:
– Выглядишь просто отлично!
Он говорил совершенно искренне, без насмешки или снисхождения, и Хуа Чэн на сей раз действительно успокоился. Они прошли несколько шагов, и тут принц вспомнил кое-что важное, снял с шеи серебряную цепочку и спросил:
– Это ведь ты оставил?
Хуа Чэн глянул на висевшее на цепочке кольцо и небрежно улыбнулся:
– Дарю.
– А что это?
– Ничего особенного, просто безделушка. Носи, если нравится.
Се Лянь догадывался, что на самом деле вещь это исключительно дорогая, но спорить не стал:
– Спасибо, Саньлан! – и снова надел украшение.
Когда Хуа Чэн это увидел, в его глазах заблестели искорки. Принц тем временем огляделся по сторонам:
– В игорном доме ты сказал, что собираешься во Дворец невероятного наслаждения, и я подумал, это какой-то бордель. А теперь кажется, что скорее зал для приёмов.
Хуа Чэн поднял брови:
– Гэгэ, ну что такое ты говоришь? Я никогда не ходил по борделям!
На сей раз удивился Се Лянь:
– Что, правда?
– Конечно правда!
Они подошли к кушетке из чёрного нефрита и сели бок о бок. Хуа Чэн сказал небрежно:
– Всего лишь одна из моих резиденций. Я построил это место от скуки. Захожу, когда есть время, а так дворец стоит пустой.
– Получается, это твой дом?
– Резиденция, – поправил Хуа Чэн.
– Какая разница?
– Дома живут члены семьи, а когда ты один, это не дом.
Эти слова задели какую-то струнку в душе Се Ляня. Выходит, у него самого уже больше восьмисот лет не было настоящего дома. И хотя по Хуа Чэну не скажешь,
