серебряные, третьи – обычны, как и все марки из детства Жанны. Она долго думала, какую взять: золотую или старую. К ней подошла девушка, которая собиралась писать на французском в Лион своему новому товарищу – Жюльену:
– Я тоже долго выбирала… В первый раз-всегда так… Старая – это детство с верой в будущее, а золото – это красота… Вы чего хотите?
– Точно не серое… То есть серебряное, его и так много… На лужах… В людях…
– Выберите по считалочке, в следующий раз возьмите другую, – подошёл мужчина, писавший в Швейцарию, – напишите явно немало—затянет.
Жанна вспомнила английскую считалочку и выбор пал её на золотую марку с Бугринским мостом. Она взяла синие чернила и стеклянное перо. Её руки вспомнили уроки каллиграфии с отцом и все завёрнутые обороты английского, хотя письмо и началось банально:
«Hello, my future friend! My name`s Jeanne. I love music, English and nature…»8
Когда письмо подходило к концу Жанна задумалась над оригинальностью его завершения и о том, кому она его отправит:
– Есть список адресатов?
– Oui!9—воскликнул Виктор, принёсший список членов клуба из Англии.
В списке были фото, описания, имена, возраст и прочие мелочи… Или весомые вещи?
Жанна пролистала весь альбом за пару минут; выбор пал на черноволосого кудрявого мужчину, который признался, что ищет жену, но и не прочь принять друга/подругу. Почему выбор—этот красивый сказочный человек? Ответ очевиден: Жанна искала…чего-то сказочного… Она хотела стать героиней романа, хотя и не сознавалась себе в этом.
– Жанна, давайте теперь заполним информацию и сделаем фотографию.
Напротив измученной и избитой морально, (а может и физически), Жанны встала камера и Виктор, предпочитавший, как он сказал после, ударение на последний слог: он постоянно писал в Париж.
Три, два, один… Вспышка! Фотография сделана в двух дубликатах. Одну из них Жанна вложила в письмо, надеясь, что темно-серое освещение искусно и оно понравится тому англичанину, от которого теперь она ждала ответа.
Жанна вошла в квартиру, где на кухне были отклеены обои, в комнатах сыпалась штукатурка, а утюг давно не гладил, а сжигал нервы. Муж лежал на диване с некоторым выражением господства над его супругой. Он чувствовал себя выше; на нём был одеколон, отголоски некоторой свежести.
– Привет, – смущённо и будто стыдясь поздоровалась, Жанна с лежавшим человеком, который давно стал чужим и ей, и своим детям…
Он ухмыльнулся и ответил:
– Ну, здравствуй, жен-на…Где ходишь? Опять как дурка новый путь учила?
Она не ответила. А предложила поужинать, как робот-домохозяйка, хотя она была многофункциональным произведением с чистым сердцем, которого не был достоин тот лежачий робот-бездельник.
К поздней ночи, муж сел за стол и был накормлен, дети получили наставления и нужные замечания, а Жанна прилегла на кровать и случайно заснула, забыв постирать бельё супругу…
3
Жанна проснулся от криков и толкания своего тела жесткими руками супруга:
– Слышь, где рубашка? – он подтолкнул её сильнее – Ты ничего не постирала?
Жанна открыла глаза, хотя и не желала видеть перед собой пьяного взгляда. Она встала с кровати и пошла к стиральной машине:
– Я не успею: мне на работу… Может ты сам? – она сказала это очень неслышно, боясь реакции вроде бы и родного по паспорту человека.
– Сначала постираешь-потом пойдёшь на работу… Поняла? – повернув её голову напротив безумных своих глаз, указал он.
– Да, как скажешь… – ещё одна частичка её сердца была обескровлена.
Жанна ожидаемо пропустила первые два урока, за что получила выговор и невыносимый разговор с начальством. И как сказать, что супруг – деспот? Как, если для самой Жанны – это обыденность?
– Hello, my dear… friends…10– чуть задыхаясь, поздоровалась с классом Жанна Ивановна.
Урок шёл бы в нужном русле, если бы вновь в окне не появилась бабочка, которая пыталась опять то ли украсить день Жанны, то ли сорвать ведомые ей 45 минут. «Синяя как в фильмах» – вот, о чём снова подумала Жанна, желая внутри стать такой же бабочкой из кино.
– She is beautiful!11– сказала девочка, сидевшая напротив Жанны Ивановны. И хоть она допустила ошибку12, учительница не исправляла её – для неё эта бабочка стала другом среди остальных безразличных к ней людей, и теперь нарушение правил английского стало каким-то принципом её мышления…
Жанне позвонили внезапно, сообщив, что письмо доставлено, и после этого бабочка улетела, будто она и была тем звонившим… Невероятной и красивой мечтой, какой не была обыденность дня Жанны и многих, кто был её коллегами, которые нынче вновь жаловались на учеников и на их познания, теперь уж в области биологии:
– Как можно было сказать, что бабочка – это земноводное? Это просто вздор!
– А может над вами подшутили? – усмехнулся историк.
– Возможно… Но помимо глупых ошибок есть и списывание!
– Что поделать!.. Мы сами продаём эти ответы, -под словом «мы» Фёдор Петрович имел ввиду весь людской народ и что именно он ответственен за те сайты-решебники, продающие ответы детям.
Жанна Ивановна не стала признаваться, но покраснела так, что все поняли: она этим промышляла, продавала и писала ответы…
Она побежала вниз и, взяв сумку, пошла домой: к счастью, уроки кончились. Избежала ли она позора? Не знаем, но Жанна сейчас думала уже лишь о письме, которое доставлено… И, наверное, уже читано, может и не раз… На некоторых тропинках она переживала и убеждала себя:
«All will be good…»13
Она наступила в серую лужу, но на этот раз, вспомнив о письме улыбнулась:
– Скоро и ты будешь казаться золотом… Обязательно!
Прохожие смотрели на неё странно и думали: «Кто эта странная женщина?» Но так шли все, кто вступили в клуб Виктора и получили ответ или информацию дошедшем сообщении, и те, кто получил уже ответ… Обычно ответа ждали два-три дня… Но сейчас Жанне было все равно, что это не два часа… Главное, что ответ будет! Главное – новая жизнь! Или иллюзия?
4
Следующие три дня ожидания ответа были муторными мучениями и сладкими предвкушениями. Жанна мучилась, но не показывала никому, кроме мужа, который хоть и был человеком неприятным, но все-таки оставался проницательным. Он мог невзначай её спросить о чае, но понять, что все не просто так:
– Жанн, чего ты, чай какой будешь? – обычно бы после этого Жанна пришла бы в надежду, что супруг меняется, перестаёт быть эгоистом, но нынче она просто сказала:
– Зелёный.
Являясь иногда ошибочным в своих мнениях, муж, (но уж давно
