нету!
— Ты меня разочаровала, Калиса.
Из-за слов матери я невольно скривила губы в ухмылочке. Подобные этому высказывания и упреки больше не расстраивали меня, не приносили моему душевному равновесию дискомфорта, не заставляли рыдать или биться в истерике по ночам. Какой раз я это, по ее мнению, слышала к своим полным годам?
Я встала с пола, отряхнула домашние брюки и чмокнула в щеку мать.
— Раз ты разочарована, то мой долг дочери, — и миссия как паршивой овцы, — на сегодня исполнен! Рада стараться, мамуля. Надеюсь, до конца дня я свободна, и мне не придется попадаться тебе на глаза.
Никакого уважения к старшим, никаких норм, ни единого зачатка морали. Белая ворона, паршивая овца — такие перешептывания, если верить мамуле, доносились от некоторых из духов сестер, когда те смотрели в мою сторону. И знаете что?
Ха-ха.
Они не ошибались. Потому что я, Калиса (пока что) Роман, этого и хотела. Всем своим сердцем и всем своим естеством я мечтала об одном: о том, чтобы эти чертовы сестры меня никогда не признали.
* * *
В семействе Роман, а точнее сказать в роду проклятых сестер, принято несколько правил. Первое: людей не убивай. Хорошее правило, довольно полезное. Второе правило тоже полезное и простое: ведьм тоже не убивай, а лучше и вовсе не трогай.
Думаете, что раз в семье издавна имеются эти правила, то все в роду пацифистки?
Ха-ха. Нет, это абсолютно, однозначно, стопроцентно не так. На самом деле большая часть членов этой семейки — чокнутые и сумасшедшие, кхм, духи. Большинство из них умерло больше столетия назад, но даже так они все равно нашли способ донимать тех, кто по сей день живет и дышит. А тех, кто носит их кровь, но при этом еще не пробудил силы, и вовсе изводят денно и нощно.
С самого детства я духов сестер и даже породившую меня на свет женщину терпеть не могла как раз по этой причине. Ведь сестры и даже Камилла ни за ведьму, ни за человека меня не воспринимали, а потому последние десять лет вечно мучали, будто я виновна во всех самых страшных грехах. Сколько раз меня пытались убить в стенах этого дома я точно не помню, запомнила только последние тридцать шесть раз.
Тридцать шесть раз… Ну вы только подумайте! Будь я регрессором или героем мобильной игры, то сошла бы с ума, если бы приходилось воскресать после каждой удачной попытки проклятых сестер лишить меня души и тела. К счастью, я простой человек, а значит, мне не придется раз за разом возвращаться в прошлое и переживать этот ад. Быть простым человеком так здорово!
И раз ясно как день, что я простой человек, то почему же эти бессмертные духи ведьм так беспощадны к одной маленькой смертной? В первом правиле же все ясно изложено: людей убивать не положено.
Что ж, ответ жутко прост. Дело в том, что, если подумать, я исключения сразу из двух уже озвученных правил. Во-первых, в отличие от матери и бабушки, двух проклятых сестер рода Роман, у меня в мои полные семнадцать лет не имелось никакой магической силы, а значит, я не считалась ведьмой. Во-вторых, простым человеком меня тоже не назовешь, потому что в отличие от прочих смертных я все же могла чувствовать и различать присутствие демонов и духов, блуждающих тут и там.
Камилла очень радовалась и впервые мной гордилась, когда узнала, что в семь лет я начала видеть всю эту мерзкую дрянь: цепляющихся к людям голодных призраков, странных существ, скрывающихся в тени деревьев, мертвых животных, которые выглядели как живые… Камилла казалась такой счастливой в тот день, когда мои детские глазки наконец-то прозрели. С губ ведьмы не сходила улыбка, а ноги того и гляди готовились отправиться в пляс. Вот только радоваться тому, что твой ребенок теперь живет как в аду и видит кошмары не только во снах, но и в реальности, по моему мнению, было само по себе самым нелепым кошмаром. Тогда-то, глядя на призрака кошки с переломанным из-за машины хребтом и ужасно растянутую улыбку мамули, я и поняла: от этой семейки надо бежать без оглядки, и чем дальше, тем лучше.
* * *
Хлопнув дверью, после ухода из шепчущей галереи, я спустилась на первый этаж особняка и заперлась в своей комнате. По моим наблюдениям, единственный способ сбежать от мертвых проклятых сестер, живой матери и то ли полуживой, то ли полумертвой бабули можно одним способом — нужно добровольно запереть саму себя в своей комнате. Выглядело подобное действо так, будто я не жертва этих полоумных чудачек, а преступница, которая всеми силами пытается скрыться, но иного выхода я не видела и найти не могла. Нужно было подождать еще примерно три месяца, и тогда меня выпустят. Всего примерно девяносто два дня, и меня официально признают «негодной», после чего попрут из дома вон.
От мыслей, что ждать до освобождения осталось недолго, у меня всегда становилось на сердце теплее. Пусть меня вечно истязали — давали пить яд, натравливали на мое тело злых духов, заставляли общаться с растениями и мертвецами — я оставалась верна самой себе. Когда «испытания» проклятых сестер и матери подходили к концу, я не сдавалась и жила своей жизнью. Ведь как только взоры матери и проклятых сестер перемещались на что-то другое, мне тут же удавалось спокойно дышать: я усердно копила деньги на переезд, много читала и изучала культуру. Жизнь нормальных людей была для меня далека (как-никак я пленница проклятого дома), но вот слушать музыку, смотреть фильмы, сериалы и романы читать никто запретить мне не сможет.
Взяв со стола телефон, я написала сообщение: «Сегодня все в силе?»
Как только сообщение ушло, издав при этом чудесный звук «вжух», по моей груди прошлось ощущение предвкушения и приятное обжигающее тепло. Мягкое чувство радости с привкусом сладости.
Я прижала к груди смартфон и вздохнула.
Предвкушение — лучшее на свете чувство, а еще, к сожалению, самое ядовитое.
2 — Озаряют мой мир: он и телефон
— Будь тише, — шептала я, пока держала руками окошко.
Внизу прямо передо мной стоял мой двоюродный братец Нил, он пытался залезть в мою комнату по стене, но выглядел при этом настолько нелепо, что смеяться хотелось. Вместе с братом ко мне порывался попасть и ночной ветерок, из-за него туда-сюда колыхались тяжелые черные шторы, и кажется…
