Книга Искушение для грешника - Саша Кей

Откуда-то из глубины коридора доносится оклик:

— Раевский, ты, мать твою, куда провалился?

Прекрасно! Вот мы и почти познакомились! Да, мужик, забери своего друга, а то он мне футболку слюной закапает!

— Макс, я здесь. Нашел тут кое-что интересное, — отзывается эта бессовестная зараза с перебитым носом.

— А ну отпусти, — пытаюсь я пнуть его в голень.

— Ну уж нет! — Раевский делает нарочито испуганные глаза. — Я тебя сейчас отпущу, а ты на меня кинешься! Вам, женщинам, только одного и надо. А я не такой!

— Что? — он выбивает меня из колеи. Я просто обалдеваю от подобного заявления.

— Вот ты где, — из-за угла выворачивает еще один громила модельной внешности. Но типаж другой… Этого бы в заснеженные горы…

Брезгливо отряхнув джинсы от строительной пыли, видимо, тот самый Макс переводит взгляд на нашу композицию. А я замираю. Смелая-то я смелая. Но два огромных мужика на хрупкую меня…

— Опять кого-то подобрал, — вздыхает он.

— Тебе грех жаловаться, — смеется Раевский.

— Любишь ты баб по темным углам собирать, — ворчит его приятель, никак не реагируя на то, что я всем своим видом демонстрирую желание покинуть их теплую компанию.

— Эта сама на меня бросилась, — ябедничает Раевский. — Но в этот раз я тут был первый, так что эта — моя.

— Да забирай, — легко отказывается второй.

По мере развития этого диалога мое лицо вытягивается все сильнее.

Совсем модельки охренели!

— Так. Поржали и хватит, — командую я, чем вызываю насмешливый взгляд Раевского. — Я опаздываю к главреду, отпусти!

— Олег, я тебя в машине подожду, — со смешком говорит Раевскому Макс и, аккуратно переступая мусор, оставляет меня наедине с этим типом.

А этот, который Олег, окинув меня взглядом еще раз, снова притягивает меня к себе.

— Ты что творишь? — шиплю я.

Ух, я прям добьюсь, чтоб его съемки мне отдали. Я так оторвусь, он сто раз пожалеет, что позволил себе распускать руки!

— А на что это похоже, рыжая? — усмехается он, приподнимая мое лицо за подбородок.

Да нет! Он же не станет…

Еще как стал.

Когда он прижимается ко мне губами, я еще не верю в такую наглость, но секунду спустя, поверить приходится.

Меня целуют сразу по-взрослому.

Ошеломленная, я пропускаю атаку противника и понимаю почти сразу, что это сражение проиграно.

Этот поцелуй не оставляет ни шанса. Раевский словно берет меня через поцелуй. Это уже почти секс. Обещание того, что меня ждет. Все сливается в один сплошной полет, лишь краем сознания я замечаю, как он кладет руку мне на затылок, а той, что на пояснице, прижимает меня к паху сильнее. Он беззастенчиво трется об меня внушительной выпуклостью, и в месте соприкосновения зажигается огонь, пламя которого неуклонно начинает захватывать мое тело.

Раевский словно осьминог, я только что чувствовала его ладонь в заднем кармане своих джинсов, сминающую мою попку, а она уже тискает мою грудь и сквозь футболку пощипывает соски.

Пытаюсь стряхнуть с себя наваждение, но этот мерзавец словно знает карту моего тела и переключается на шею, целует бьющуюся венку, шумно дышит в ухо, рассылая мурашки.

Его горячая рука проскальзывает под футболку и смело ложится на грудь.

— Мне нравится твое стремление к свободе, — его смешок намекает на то, что я сегодня без бюстгальтера.

Не успеваю ничего ответить, потому что его губы снова накрывают мои.

Трезвею, только когда слышу свой тихий стон.

Пользуясь расслабленностью Раевского, я отскакиваю от него, тяжело дыша.

Первая здравая мысль: «Хорошо, что мой Марк так не целуется, а то я бы уже давно перестала быть девственницей»!

Возмущенно смотрю на этого питекантропа!

Что он себе позволяет? Увидел и тут же «моей будешь», и руки распускает! У меня жених вообще-то есть!

Малодушно заталкиваю поглубже правдивый факт, что я не больно-то сопротивлялась.

А Раевский, уставившись на мои торчащие соски, поправляет в джинсах член, которому явно тесно. Запахиваю жакет поплотнее, но его грубая ткань лишь раздражает возбужденные соски через тонкую ткань футболки.

Олег достает из кармана визитку и протягивает мне.

— Позвони вечером, рыжая. Ты, я чувствую, изголодалась совсем. Я тебя голодной не оставлю, — усмехается он. — Во всех отношениях.

Я отворачиваюсь от него. Еще чего!

И вообще я, наверно, уже опоздала…

Но Раевский перехватывает меня и наглым скользящим движением засовывает мне визитку в задний карман джинсов, не забывая погладить все встречающееся на его пути.

— Я тебе точно звонить не буду!

— Тебе от меня никуда не деться, рыжая, — добродушно предупреждает он.

И этот тип, по мнению моего дяди, должен за мной приглядеть?

Надеюсь, он не воспримет это обещание всерьез.

Что-то мне подсказывает, что лучше мне на глаза Олегу Раевскому не попадаться. Для меня лучше.

— Ну вот завтра в деле и посмотришь, — анонсирует дядя Гера.

Черт.

Глава 3. Роза Моисеевна в действии

Ладно. Дядя сделал, что смог.

Увольнять меня пока не будут. Это плюс.

Не думаю, что это Раевский будет уделять много личного времени «МедиаФэшн», тем более, что покупает его для какой-то там Линды.

Внутри что-то царапает, но я быстренько это пресекаю. Фу, Эля! Брось каку! Никаких собственнических инстинктов в отношении подобных типов!

За версту видно, что кобелина. Мало этого, он еще и нахал!

Да он даже имя у меня не спросил, только визитку сунул!

Рыжая… Я не рыжая! Я шатенка!

Откровенно говоря, хорош паразит. Мне бы с ним на пару дней в лес… Какие бы натурные съемки вышли!

Но вообще, куда эта Линда смотрит? Пока она ушами хлопает, Раевский лапает все, что попадается ему под руку!

Знаем мы таких, далеко ходить не надо, дядя Гера у меня всегда перед глазами.

Да и в студенчестве насмотрелась. Нет уж мне такого не надо.

Педагогический — это цветник, парней с соседнего политехнического к нам как магнитом тянуло. Ну и естественно, девчонки западали именно на таких как этот Олег, а не на скромных надежных ботаников. Сколько потом слез лилось…

Тот факт, что по образованию я — учитель, удивляет даже меня саму. Если бы не бабушка Роза, я бы никогда не пошла в Педунивер. Все детство я мечтала стать дрессировщиком или кинооператором, но у бабушки Розы было свое мнение на этот счет.

Роза Моисеевна, моложавая и ухоженная, в свои семьдесят курит сигареты через мундштук,