учитывать не только внутренние свойства отдельного живого существа, но также всё влияние окружающего мира. Но они не могут быть познаны в полной мере. Если же правильное созвучие нарушено, это выражается в продолжительном сдвиге всех жизненных явлений.
Третье фундаментальное свойство можно выразить следующим предложением: целое — это не сумма своих частей, но высшее, гармоническое единство, которое, как сущность органического, как организм с высшими законами возвышает физически–химически–неорганический мир в область органически–живого. Впервые сознательно провозглашённая Гёте, эта истина всё более и более захватывает сегодня наше общее биологическое мышление. Мы узнаем при этом, что не только отдельный человек, отдельное животное или растение являются организмом, но также совместная жизнь растительного мира с Землёй, совместная жизнь растений друг с другом, растений с животным и человеком также образуют органическое единство. Более того, всё формирование жизненного пространства какого–либо народа, континента происходит согласно всё тем же фундаментальным законам воли к развитию, истинного взаимодействия всех факторов и высшего органического единства. При нарушении отдельных факторов происходит нарушение всей системы. Поскольку мы имеем дело с изменчивым, лабильным, напряжённым состоянием, небольшие нарушения в ходе дальнейшего развития могут привести к величайшим последствиям.
Эти три фундаментальных свойства жизни указывают на внутреннюю производительность организма. В технике говорят о коэффициенте надёжности, о коэффициенте упругости. Стальной образец разрывается при определённом давлении или при определённом напряжении теряет свою упругость. Каждый определённый материал имеет свой уровень напряжённости, за пределами которого он не может быть использован без повреждения. Сегодня много говорят о внедрении техники в область жизни, например, о всё возрастающем применении техники в сельском хозяйстве. Это приводит к более интенсивному ведению работ посредством использования машин, ускоренных методов производства и тому подобного. Но всё это применимо только до определённой границы, а именно, до границы биологической продуктивности данной природной основы.
Представить, как можно узнать это биологическое производительное единство, и является целью последующих строк. Автор опирается при этом на многолетний опыт. В основе его лежат практические воззрения на ведение собственного хозяйства, а также сотен предприятий почти во всех странах мира. Этот опыт расширен его научными поездками в Северную Америку, Северную Африку и Малую Азию, а также работами на сельскохозяйственных предприятиях в Голландии, в США и в исследовательской лаборатории биологических исследований почв. Автор не развивает никакой теории, но доказывает правильность своих воззрений на примере собственного предприятия и работы в качестве экономического советника других предприятий.
Так можно придти к основательной оценке возможности так называемого биологически–динамического способа ведения хозяйства. Основатель его, Рудольф Штайнер, заложил фундамент, на котором и строится эта книга; ему мы приносим в первую очередь свою благодарность. Мы приносим её также тем, кто в ходе последних десятилетий подхватил инициативу Рудольфа Щтайнера и реализовал её в своей деятельности, будь это фермеры, садоводы, лесники или естествоиспытатели. Число их измеряется уже тысячами. Опыт их может быть собран в процессе обмена мнениями.
В отдельных разделах этой книги до мельчайших деталей разобрано практическое применение мероприятий, ведущих к улучшению удобрений и почвы, к здоровому ведению хозяйства. Здесь же, в заключение, мы рассмотрим вопрос с общечеловеческой точки зрения. Пишущий эти строки уверен, что самых рафинированных методов техники и химии, хотя они ещё являются господствующими, недостаточно, чтобы стать хорошим фермером. Своеобразие сельскохозяйственной профессии состоит в том, что она имеет дело с «живым» материалом. На это и должна ориентироваться внутренняя установка. Только если и то и другое — техника и профессиональное чувство — будут приведены к согласию, возможно будет улучшение. Я сознаю, что эта мысль, особенно в западных странах, часто отвергается как непрактичная и не относящаяся к делу. Идеализм — это не какая–нибудь исчислимая величина баланса. Жизнь, здоровье и болезнь хотя и могут быть выражены в числовых величинах, но ещё долго не смогут быть «куплены». Это следует принять во внимание, если мы хотим решить здесь творческую задачу. Для того, чтобы создавать новое, вначале нужно иметь строительный план, идеи, если мы в диком эмпиризме не хотим учиться на собственных ошибках.
Истинное крестьянство сегодня исчезает. Если духовно обозреть последние десятилетия, то шаг за шагом можно проследить нисходящее развитие. Старые традиционные методы больше не понимаются и не применяются. Проблема крестьянства изменилась. Я хотел бы кратко её описать. Некогда крестьянин в воскресенье, после тяжёлой недельной работы, ещё раз обходил свои поля. Весомая, тяжёлая, выработанная ходьбой за плугом походка была образом внутреннего хода мыслей. В ней выражалось основательное вхождение в природные процессы. Почти с библейской эпичностью обдумывалось «недельное творение». Идущий рядом с крестьянином сын посвящался в тайны природы. Он воспринимал в возможно неуклюжих словах передаваемый через поколения опыт обработки земли, искусство сеяния — например, когда и на какую глубину нужно сеять. Внешних правил ещё не давалось — опыт заменял всё. Посредством наблюдения и передачи опыта умели обходиться с природными процессами как с календарём–памяткой. Когда весной выбивался из–под земли тот или иной кустарник, наступало время посева. Дикорастущие растения служили указателями своевременности тех или иных pa6oт. всё более и более утрачивается та инстинктивная уверенность, которая позволяла, исходя из наблюдения за природой, все необходимые мероприятия – осуществлять в нужный момент времени. Появилась некоторая неуверенность, и стали ориентироваться на более удачливого соседа. «Шпицбауэр сегодня достал свой плуг — значит, пришло время», — обсуждается на других дворах как событие дня. — Проводился правильный севооборот с паровым полем для отдыха земли. Во время такого воскресного обхода крестьянин говорил: «Когда это поле третий раз ляжет под пар, нам нужно будет собирать приданое для дочери. Когда та или иная корова в последний раз отелится, тогда сын закончит школу». Если только он был прилежным и аккуратным, он видел перед собой всё своё будущее. Основательность и неторопливость наполняла всю деятельность крестьянина. Эта атмосфера нередко описывалась в произведениях поэтов. Каждый крестьянин имел также тонкое чувство для погодных отношений. Он знал и без ревматизма в костях о переменах погоды, и направлял соответственно этому свою работу. Все эти полусознательные сокровища знаний мы находим сегодня разве что у так называемых старых оригиналов.
всё ведение хозяйства рассчитывалось на длительную перспективу. Ещё и сегодня, даже в механизированных условиях Северной Америки — или, быть может, именно поэтому там — учат, что требуется десять лет, чтобы создать предприятие с учётом здоровья почвы и хозяйственного облика, и ещё десять лет требуется, чтобы предприятие назвать собственным. Поэтому и даётся кредит для покупки на длительный срок, в США от 16 до 33 лет.
Научное сельское хозяйство решительно вторглось
