Моя угловатая тень маячит далеко впереди, ее давят пролетающие по дороге машины и автобусы, ноги ломит от высоченных каблуков, саднит содранные мозоли.
Я стискиваю зубы.
Марта и Оля ходят в удобных ботинках, потому что и так выше всех в параллели, а мне к шестнадцати годам удалось вырасти только до метра шестидесяти. Они давно носят лифчики второго размера, а для меня это больная тема. У них красивые лица и огромные карие глаза, а я похожа на ребенка. И никакие каблуки и помады не могут этого исправить.
Тусовки у Стаса представляют собой бесцельное просиживание штанов в душной трешке его родителей, которые часто смываются куда-то за город.
Я сижу в уголке дивана и с всепоглощающей жаждой исследователя, не отрываясь, смотрю, как Ольга и Стас, чавкая, вот уже минут двадцать запихивают языки друг другу в глотки. Зрелище это мерзкое, но, по непонятным мне пока причинам, завораживающее.
Я еще ни разу ни с кем не целовалась: парни не обращают внимания на низкорослых недоразвитых детишек. Но Ольге и Марте я заливаю, что кое-какой жизненный опыт у меня имеется.
Я даже почти представляю, как это было. Но этого не было.
А Стасик, не отрываясь от Оленьки, перехватывает мой взгляд и показывает мне средний палец.
Идиот.
Я краснею, но со скучающим видом отворачиваюсь и тут же вспоминаю про нагретую теплом ладони бутылку, которую мне кто-то вручил еще в прихожей.
С каждым глотком я становлюсь все взрослее и красивее. Ольга, Марта… Да они все рядом со мной не стояли! А все их дегенераты сегодня штабелями уложатся у моих ног!
Глава 5
Стены комнаты, люди, предметы – все размывается и приходит в движение. Зачем я так напилась? Вокруг разворачивается настоящий парад тщеславия: веганши и качки, за всю жизнь не прочитавшие ни одной книги, пускают в ход все свое обаяние и скудные умственные способности, чтобы очаровать выбранного самца или самку. Ни одной живой и заинтересованной во мне души. Ну что ж, я сама на это подписалась.
Чтобы позлить папочку. Чтобы просто обратить на себя его внимание.
Но телефон до сих пор растерянно молчит – значит, про меня так никто и не вспомнил. Значит, мой огромный дом все еще пуст…
Диван рядом со мной прогибается под весом какого-то пьяного придурка, я собираюсь огрызнуться, но затыкаюсь при виде чайного цвета глаз и безмятежной улыбки.
Новый парень.
Наверняка из тех, что фоткают себя в зеркале, задрав футболку и выставив напоказ рельеф пресса – фото с такими типами я часто кидаю в свой паблик.
Мамочки, он идеален настолько, что сердце уходит в пятки.
В комнате на один долгий миг повисает тишина, Оля перестает поедать Стасика, а Марта и еще десяток девчонок близки к обмороку и прожигают новенького глазами.
«Давай, Дарина. Это твой звездный час. Ты прекрасна!» – пьяно растягивая слова, изрекает мой внутренний голос, и я со всей обворожительностью, на какую способна, улыбаюсь парню в ответ.
* * *
Нестерпимо громко орет музыка.
Кто-то притащил кальян, клубы дыма в тусклом свете настенных светильников вьются под потолком. Стас в центре комнаты травит несмешные байки, и все присутствующие давятся нездоровым натужным хохотом и чокаются горлышками пивных бутылок.
Я превратилась в деревяшку, которую парень – кажется, он представился Никитой, двоюродным братом Стаса, – сначала робко обнимал, а потом, не встретив сопротивления, начал гладить по коленке.
Сейчас он настойчиво дышит мне в ухо и водит губами по шее.
Я задыхаюсь. Ноги ослабли. Мне очень страшно, но то, что он делает, похоже на волшебство – я не смогла бы его остановить, даже если бы захотела.
В разгар всеобщего экстаза, вызванного шутками Стасика, парень поднимается с дивана, берет меня за руку и посылает милый вопрошающий взгляд сверху вниз.
Да, он определенно тренировался перед зеркалом, потому что я, как под гипнозом, встаю и следом за ним плетусь через коридор в комнату родителей Стаса. Мне нравится, как выглядит силуэт этого парня со спины, а еще мне нравится, какими взглядами нас провожают девчонки.
Глава 6
В комнате задвинуты шторы, темно и пахнет сыростью. Одним поворотом замка парень закрывает дверь, шарит по стене, и тени, похожие на чудовищ, оживают в тусклом свете бра. Он подходит вплотную, надавив руками на плечи, укладывает меня на кровать и начинает расстегивать джинсы.
Ясность происходящего обрушивается на мою голову только сейчас.
Я не хочу, к этому я не готова.
– Постой…
– Да брось, тебе понравится, – бубнит он, стаскивая с меня одежду.
Я упираюсь, пытаюсь вырваться, закричать, но его руки каждый раз опережают мои жалкие попытки освободиться и перехватывают, прижимают, давят… Давят очень больно.
«Хватит… Остановись… Урод, ведь я намного меньше тебя!..» – умоляю я мысленно, потому что больше мне ничего не остается.
Я слабая, словно ребенок. Да я и есть ребенок, у которого нет мамы, о котором забыл папа и который прямо сейчас попал в беду.
