этих людей и расправлялся с ними не менее жестоко, чем с остальными.
— Вот же… урод конченный! — сжал Семён кулаки и от души треснул близстоящее дерево, оставляя на нем приличную вмятину.
— Семь человек, — пересчитал Володя павших и скривил губы. — Старик был прав. Действовал этот тип наверняка.
— А они просто ничем не могли ответить ему, — добавил я, склонившись над одним из бедолаг и рассматривая зияющий поперек его лица порез. — Сдохни или попытайся удрать, но всё равно сдохни. Без вариантов.
— Система диктует свои правила, и с этим нам ничего не поделать, — прошелся мужчина в дальнюю часть лагеря, высматривая новые следы. — У них не было возможности противостоять даже друг другу, не то что генералу.
Тем не менее, дорожка крови вела нас дальше, и мы покинули место жестокой бойни в поисках мясника. Создавалось впечатление, словно заканчиваться она и не собиралась. Володя уж было предположил, что в ходе нападения либо на лагерь, либо на конюшню генерал умудрился нанести себе тяжелое ранение сам и ныне истекал кровью, не способный остановить ее. С еще большим успехом он мог наткнуться по пути на какого-нибудь зверя, успевшего полакомиться им до того, как получить смертельный удар. Но всё оказалось куда более прозаично.
Кровь принадлежала одному из беглецов с неестественно вывернутыми конечностями. Вольник загнал его куда дальше остальных и, вероятно, именно в тот момент, когда генерал пустился в погоню за ним, Павлу удалось броситься на поиск подмоги. Значит, первая дорожка крови, ведущая к лагерю, принадлежала советнику…
— И чё? — уставился на нас Семён, когда мы застыли перед трупом в задумчивости. — Дальше-то чё?
— А дальше… — выдохнул, наконец, Володя, скользнув взглядом по мужику, — … продолжим поиски вслепую. Высока вероятность, что он отправился еще глубже — искать другие лагеря. Или новые локации, на которых можно чем-нибудь поживиться. Не отставайте.
* * *
— Кажется, уснул, — опустила Алёна ладонь на испещренный морщинами лоб старика, — но жар еще не спал.
— В нынешних реалиях главное, чтобы раны не загноились, — взяла Анна таз с теплой водой и плавающими в нем тряпками легко, как пушинку. Сказывался опыт прежней работы, на которой коренастой женщине приходилось в одиночку разгружать коробки с продуктами и еженедельно проводить ревизию на складе. — Не скажу, что спирт — панацея от любой инфекции, да и парацетамола у нас нет, но если хочет жить, выкарабкается. Даже в таком преклонном возрасте.
— Значит, нам тут просто сидеть и смотреть, как он мучается? — осталась блондинка недовольна ответом.
— Ну, не хочешь — не смотри, — пожала фермерша плечами. — У нас, между прочим, еще коровы с самого утра не доены, так что если хочешь этим заняться вместо меня — против не буду.
Сама женщина вышла из домика и направилась к колодцу, чтобы обновить воду.
Озадачили их, конечно, но за неимением больницы со всеми удобствами, техникой и медикаментами лучшего варианта их лорд всё равно не придумал бы. Да и приходилось как-то Анне своей скотине процедуры всякие проводить, когда единственный на десятки километров ветеринар был загружен работой под завязку. Вплоть до принятия родов у впервые телившейся коровы. Кровищи было столько, что несколько дней кряду убирать пришлось, но это того стоило. Молочная оказалась Вёсенка, аж всем соседкам на зависть.
— Ну и как там пациент ваш, Аннушка? — раздалось откуда-то снизу, и женщина опустила взгляд, наткнувшись на большие глазки Михаила Петровича. — Жить-то будет?
— Будет, — усмехнулась та, опуская ведро в колодец. — Куда ж денется?
— Знаешь, ни капли вот не сомневался в ваших, девочки, навыках, — лукаво отозвался птиц и вальяжно привалился крылом к выступающему из кладки колодца камню. — Хотелось бы и мне что-нибудь подхватить, чтобы заботливые ручки, так сказать, поставили меня на ноги.
— Птичий грипп? — хохотнула Анна, активно раскручивая ворот. — Еще нам эпидемии тут не хватало с твоей щедрой подачи…
— Эх, женщины так категоричны… — пробубнил петух под нос, закатывая глаза. — Я хотел сказать, что провести время в вашей… в твоей компании было бы…
Но женщина его попыток подкатить не оценила. Резко выпустила ворот колодца из рук и, выпучив глаза, уставилась в какую-то точку позади Петровича. Складочки пролегли на ее лбу, губы поджались, а ведро снова с плеском опустилось на дно.
Странная реакция фермерши не осталась для Петруши незамеченной, и тот, прежде чем медленно обернуться, оставил на земле здоровенную плюху. Но, разумеется, только из-за того, что не мог контролировать этот процесс, а вовсе не потому, что сердце его рухнуло в костлявые лапки!
В воротах фермы стоял незнакомый мужик. Отросшая сальная челка прикрывала его глаза, а подбородок покрывала мелкая щетина. На тощем теле с четким очертанием ребер подсыхали багровые пятна, а трусы и вовсе порозовели от впитавшейся в ткань крови. Его правая рука сжимала рукоять длинного меча, острие которого волочилось за мужиком по земле, оставляя за собой тонкий алый след.
— Б**ть… — непроизвольно выругался питомец, завершив визуальную оценку неожиданного визитера. Потому что это было единственное слово, пришедшее ему на ум в данный момент.
Но стоило незнакомцу сделать шаг вперед, и его тело будто бы уперлось в невидимый барьер. Он даже мечом замахнулся и обрушил его на незримую преграду, но так и остался стоять за воротами, не в состоянии пройти дальше.
— Что, самые умные, что ли⁈ — взвизгнул вольник, откидывая прикрывающую глаза челку. — Как пройти на уровень⁈ — вскинул он голову к небу и закружился на месте, расставив руки в стороны. — Как пройти на гребаный уровень⁈ Или я не всех еще грохнул⁈
— Вот же чертов псих… — пробубнила Анна под нос, наблюдая за его потугами с прищуром. — Это и есть тот самый генерал?
— Похоже на то, — тряхнул птиц гребешком и отложил еще одну плюху. — И мирный режим не дает ему возможности пройти.
— Эх, не зря ж я Вадику компьютер не покупала… Вырастают потом такие вот на этих ваших игрушках, где прохожих пачками убивают и машины угоняют. В «Доку 2» играл, богом клянусь, паразит…
Еще некоторое время генерал тщетно пытался пробраться на территорию фермы. Колошматил барьер, силился сделать подкоп голыми руками, стирая пальцы в кровь. Даже на забор карабкался, оставив меч за его пределами, но мирный
