затаив дыхание ожидали ответа Хьюги, а он обязательно будет.
Глава 1: Инициация
Руки и ноги не слушались, пошевелить ими было невозможно, челюсть, казалось, была сломана. Юношу кинули в пруд с леденящей душу водой. Брызги полетели во все стороны. Коля упал лицом к воде и судорожно начал пытаться коснуться дна, или хотя бы перевернуться. Но чего не дано, того не дано. Он старался судорожно вздохнуть, но выходило только глотать воду. Лёгкие начали гореть, горло саднило, всплески воды становились всё реже и реже, а затем Коля окончательно затих.
Перед ним была лишь тьма, в которой он постепенно растворялся и терял себя. Она несла его куда-то вперёд… Какого цвета у мамы были глаза? Когда у отца был день рождения? Какое у него было имя? Любимый цвет? А еда? Он лишь помнил, что тонул и пытался судорожно вдохнуть, но толща водной глади давила и пожирала его. Помнил горечь лёгких, вызванную недостатком кислорода, помнил как саднило горло и как он продолжался бултыхаться. Но вскоре тьма расступилась и яркий свет начал его слепить. Голова была неподвижна, он был словно в коконе. Всё вокруг было мутным и нечётким. Размытые силуэты огромных людей говорили что-то на непонятном языке. Он слышал, как в общаге китайцы разговаривали между собой, и было очень похоже, но как-то отличалось. Азиатщина какая-то. Время шло. Зрение возвращалось. Слух обострялся. Юноша понял, что он умер и переродился в новом мире, иначе не объяснить, почему он был младенцем.
Его часто навещала женщина, которая, видимо, была его матерью. Пышные каштановые волосы, ухоженные тонкие пальцы иссечены сеткой из глубоких и не очень шрамов. На приветливом лице сияла улыбка, а зелёные, вечно уставшие, глаза были полны любви и ласки. Ему было тоскливо от того, что эти эмоции были не для него, а для того, чьё место он занял… Из раза в раз она повторяла одно слово, стоило им встретиться взглядами: «Nedji» Видимо это его новое имя. Вторым по частоте было довольно длинное слово, которое, скорее всего, мама, на местном языке. Женщина улыбалась, глядя на его нелепые попытки повторить это слово. Язык был тяжёлым и не хотел слушаться. Мать брала его на руки и аккуратно кружила в воздухе, из-за чего захватывало дух. Но удивительным было другое — у него даже не было приступов тошноты, хотя он ведь был совсем маленьким. Видимо, у него был просто чудесный вестибулярный аппарат.
Иногда захаживал отец. Он выглядел странно и неестественно. Бледная кожа, большие белые безжизненные глаза. В них было сложно разглядеть хоть какую-то эмоцию. И всё это играло на контрасте с чёрными, как смоль, волосами. Надолго отец рядом с сыном не задерживался и быстро уходил.
Стенка детской кровати была непреодолимым барьером. Если из пелёнок он научился выбираться, то вот покинуть кровать был не в силах. Просто встать, опираясь о стенку, было достижением, после которого всё тело начинало болеть.
Время шло. Он привык к своему новому имени. Теперь он был Неджи. Изучение языка шло со скрипом. Мальчик запоминал новые слова, их правильное произношение и смысл. Думать старался исключительно на местном языке, чтобы ненароком не выкинуть какое русское словечко. Но только помимо изучения слов местный этикет был невероятно сложным и ужасным. Неджи старался рот лишний раз не открывать, и общался в основном с матерью или с отцом. В их клане практически у всех были белые глаза. И Неджи не был исключением. Он увидел свое отражение в окне. И Неджи наконец-то научился ходить!
Каково было его удивление, когда он впервые выбрался из дома. Напротив стояла тренировочная площадка, на которой стояли двое. Его отец, и мужчина выглядевший в точности как он. Они сражались. Их движение были настолько быстры, что они, казалось, растворялись в воздухе. Каждый удар отца сопровождался гулким хлопком и ярко-синими вспышками, что озаряли сумеречную темень. Отец отпрыгнул и метнул в своего противника какие-то ножи, и потом… Соперник закружился, растворившись в небесно-синем вихре. Ножи отлетели от него, как от стены. Он остановил вращение, замерев в полу-наклоне. Вокруг образовался небольшой кратер. Его длинные волосы были взъерошены и свисали. Сейчас он мог разглядеть его лицо. Вздувшиеся вены у глаз выглядели жутко, в белом зрачке играл блеск, а сам взгляд был такой, словно его видели насквозь. И самое удивительное, что отец сейчас выглядел точно также. А затем их глаза вновь стали прежними.
— Неджи, что ты здесь делаешь? — отец сократил дистанцию за какие-то мгновения. Он был там, на площадке, а сейчас стоял напротив него. Его голос впервые выражал эмоции, волнение. А глаза были полны беспокойства.
— Я смогу так же? — взволнованно и с толикой предвкушения спросил Неджи. Он искренне надеялся, что отец ответит «Да». И с того момента свободного времени у мальчика стало гораздо меньше.
***
Шёл пятьдесят третий год со времени создании Конохагакуре. Деревни, скрытой в листве. Новой родины Неджи. Ему не так давно исполнилось четыре года, но он был довольно ловким, для своего возраста. Это если сравнивать с детсадовскими карапузами Земли. Здесь же все дети были такими. Дети шиноби. Конохагакуре — деревня шиноби. Деревня наёмников. Его отец — шиноби, мать — шиноби. И он тоже станет шиноби.
Он чувствовал силу, что таилась внутри. Она струилась в животе и циркулировала по телу. Чакра. Так она называлась. Сила, из-за которой шиноби могли творить волшебство, укреплять ею тело. С её помощью убивали.
Сам Неджи был членом одного из сильнейший кланов Конохагакуре — клана Хьюга. Он делился на две ветви — побочную и основную. Долг побочной — защищать основную. Его отец, Хизаши Хьюга, был братом-близнецом главы клана и сильнейшим бойцом побочной ветви. У Хиаши, главы клана, была дочь, которой вот-вот исполнится три года. В этот день Неджи пройдёт инициацию для принятия в побочную ветвь клана. Таковы традиции.
Мать Неджи — Кая, не была урождённой Хьюга. Между родителями возникли чувства во время Третьей мировой войны шиноби. Мама говорила, что это она спасла отца. Хизаши же, наоборот, что это он её спас. Но факт остаётся фактом — два года войны отец, как говорила мать, практически без устали находился на фронте, до ранения. Неджи видел шрам на теле отца… Кривой разрез от ключицы до пупка, от вида которого волосы становились дыбом. Отца с матерью госпитализировали в Коноху. Тогда они и провели церемонию, и, как понял мальчик, зачали его.
