смысле возмутился «ты че, блин, не подготовилась к родам, вообще. Ты не в родах» и ушел. Здравствуйте, это я – первый человек в мире, который не был готов к родам и такой боли от отходящей анестезии. До свидания. И тут я вспомнила слова моей знакомой: «Наташ, тебе страшно, больно, но подумай о ребенке,– как страшно и больно ему». И только это в последние часы заставило меня собрать в кучу весь расшатанный болью мозг, схватиться за стоящую капельницу рукой, стучать по ней большим пальцем (я его в итоге вывихнула) в период схваток и дышать, дышать. Больше я никого не звала и не орала, я отключила голову, меня тут не было.
Роды
8 вечера. Ко мне пришел мой «духовный коррупционный наставник» и сказал, что я могу перейти в родовую. Я молча доковыляла, легла, и меня «придавили» моими же коленями к груди специальными зажимами на кресле, объяснив, как тужиться. А я пыталась, но не могла, оказывается, свернув меня калачиком, ноги моего ребенка еще дальше вошли мне под ребра. Я попросила отодвинуть мои ноги дальше, и начала выполнять указания врача, и все было нормально (или нет, от боли и бессилия я не помню), пока мне не сделали специальный надрез. Он идет как подарок к родам и без анестезии, так ребенку легче выйти, а рожавшей не порваться. Словами мои эмоции было бы трудно объяснить в первые секунды надреза, но то, что в итоге я начала как при судорогах мотать головой из стороны в сторону, а акушер «выдавил в ручную» из меня малышку – говорит о многом.
Это Россия, детка
22.30. Привет, мой ангел, которого сначала положили мне на грудь, а потом пошли мыть. Меня «вживую» стали зашивать, а я вслушивалась в то, как ты, моя любимая крошка, кряхтела и в первый раз чихнула.
Дочку завернули в пеленку и положили рядом. Я думала, ее сейчас заберут, так как мои глаза смыкались все сильнее, но нет. Акушерка-помощница открыла мою грудь и начала прислонять малютку, и тут мне в лицо вылетела ее первая фраза: «Ой, она так на китайца похожа». Я лишь смогла медленно перевести взгляд, стараясь не думать о невежестве этой женщины, а малышка в это время не особо понимала, что ей делать с моей грудью. Вторая фраза акушерки убила на повал: «Ой, соски не сильно торчат, папка мамке их не вытянул». Здравствуйте. Муж, какого черта ты мне не вытягивал клешнями соски?? До свидания.
Все ушли из родовой. Все. Ушли. Я лежу кое-как на родовом кресле, с капельницей в одной руке, с малышкой в другой, благо малышка лежит очень близко, и я смогла, прижав ее локтем, набрать мужу и родителям для сообщения радостной вести. Прошло 30-40 минут, ко мне никто не возвращался, и, будь у меня спички, я бы реально вставила их в свои глаза, чтобы не уронить малышку. А родовое кресло, оказывается, высокое.
Я хотела вставить вам скриншот от переписки с подругой.
Но она не сохранилась, много времени прошло.
Подруга пишет: «Ты, наверное, ничего не помнишь с родов?
-«Я бы отдала все, чтобы забыть те дни»
И сейчас многие, кто читают эти фразы (даже моя мама), считают меня отвратительным человеком – как так, ты хочешь забыть счастливые минуты появления малыша? Я хочу забыть не это, я хочу забыть муки, хамство, халатность. И никогда больше не рожать. Я действительно завидую тем, кому это далось и дается легче, чем мне. И я бы рада назвать себя нытиком, но то, что мне удалось пережить потом, показало, что я очень сильный человек.
Родившие в поле
Продолжим? За мной пришли и переложили на каталку, перевезли в палату, и тут же отдали ребенка, без которого я «отдыхала» 5 минут – в момент перевозки от одной двери до другой. Сказали лечь на живот, пока везут. Но когда довезли было сказано слезать и забирать дитя. Но, все же посоветовали полежать 2 часа и не вставать.
Лежу я, смотрю непонимающими глазами на мою куклёшку, это действительно чудо, это действительно другая жизнь – с ребенком. Вплоть до сегодня… Но тогда… я так устала, а это было только начало. И я бы полежала насоветованных два часа, но ребенок резко заплакал, и я приоткрыла пеленку и увидела, что кое-кто в первый раз «на воле» опорожнил свой маленький кишечник. И я еле слезла с кровати, начала мыть мою крошку влажными салфетками (рядом не увидела крана) и пытаться ее запеленать. В детстве игрушечных кукол было пеленать легче. Соседка по палате, с кесаревым от 6го ребенка, видя мои старания, тоже встала (на мое удивление, ведь она родила 7 часов назад как бы) и дала мне соску, чтобы ребенок не плакал так сильно. Вот реальное спасибо. И НЕ спасибо моим родственникам, которые твердили, что соска-это зло (как и подгузники, хорошо, что я вас не слушала, дорогие мои родственнички). Хоть моя дочь так и не стала сосать соску в 3 месяца, в первые моменты соска очень сильно выручала.
В роддоме я была 4 дня и выписалась в воскресенье. Уже за эти 4 дня было понятно, что со мной что-то не то. Я либо панически смотрела на малышку, боясь, что она не дышит, либо плакала от любых слов педиатра, которая не разрешала выходить в соседний коридор с ребенком или хамским тоном не хотела давать молочную смесь и заставляла кормить грудью через боль. И самое противное в этой ситуации, что мне как будто связывали руки и затыкали рот – я (как в детстве) отмалчивалась на хамство. Я укладывала ребенка и уходила плакать. А еще не спала, совсем. Удалось поспать только минут 30-40 в каждый из этих 4х дней. Все внизу болело, ребенок постоянно плакал, а я растерянно думала, что это от голода, и так как не могла кормить сидя – кормила лежа, изо всех сил стараясь не отрубаться и не уронить младенца.
Смешно, что как только я ложилась кормить, обязательно приходила техничка и ворчала, что ребенка с собой нельзя класть на грязную кровать – «корми сидя». А мне еще 10 дней минимум нельзя сидеть, но ей, рашн вумен, виднее, что мне советовать. Кстати, у меня украли пеленки, сшитые моей мамой. И я грешу именно на эту ворчливую техничку, – ведь у других мамочек из палаты
