если закон не сформулирован, то закона нет.
Коучи уверяют, что следование правилам даёт гарантию писательского успеха, но это — «ошибка выжившего» № 2.
Формулировка того, как надо писать, ограничивает автора множеством запретов и вяжет по рукам и ногам.
Если бы Фёдор Достоевский, Лев Толстой и Михаил Булгаков писали, как надо, их романы были бы построены по единой схеме и представляли собой универсальную матрицу, наполненную однотипными событиями и персонажами. Но вряд ли кто-то перепутает «Преступление и наказание» с «Анной Карениной» или «Мастером и Маргаритой». Три совершенно разных автора, каждый по-своему, написали три совершенно разные книги, хотя в основе сюжетов — один и тот же ход: герои сознательно противостоят обществу, нарушают границы дозволенного и несут ответственность за свои поступки.
Формулировка того, как не надо писать, лишь оберегает автора от явных промахов и оставляет ему безграничный простор для творческого манёвра, для формулирования собственных законов…
…а про коучей сказано у того же барда: «Гоните его! Не верьте ему! Он врёт! Он не знает — как надо!»
Что в итоге?
Можно уже назвать первые — в порядке перечисления, а не значимости — «ошибки выжившего»:
№ 1 — пытаться повторить шаги к успеху вслед за известными авторами;
№ 2 — верить в то, что следование строгим правилам даёт гарантию писательского успеха.
Также можно перечислить первые рекомендации для чувствующих разницу между литературой и составлением текстов.
Не надо писать, копируя других: в литературе каждый автор индивидуален и для начала хорош уже своей индивидуальностью.
Не надо писать по шаблонам: в литературе важна свобода творческого манёвра и возможность формулировать собственные законы письма.
О писательстве
В толковом словаре Дмитрия Ушакова сказано: «Писатель — человек, пишущий литературные произведения». Пусть так, хотя формулировка небесспорна.
Как стать писателем?
Запросто.
Британский литератор Ивлин Во между делом обмолвился: «Написать роман может каждый, если дать ему шесть недель времени, карандаш, бумагу и убрать телефон и жену».
О результатах такого творчества знаменитый прозаик деликатно умолчал. А в этом состоит «ошибка выжившего» № 3: мало кому под силу написать что-то стóящее даже в тепличных условиях. Правда, ещё больше ошибается тот, кто ведёт себя, как персонаж анекдота:
⊲ — Вы умеете играть на скрипке?
— Не знаю, не пробовал.
«Никто не знает своей силы, пока не попробует», — говорил то ли Иоганн Вольфганг фон Гёте, то ли персонаж сериала «Остаться в живых». Придётся взять инструмент и попробовать, чтобы узнать наверняка.
Как пользоваться писательским инструментом?
Научить этому берётся любой коуч — в два счёта за три часа на четырёх занятиях. Правда, и здесь есть проблема, которую обозначил старейшина мировой политики Генри Киссинджер: «Девяносто процентов политиков портят репутацию остальных десяти процентов».
У коучей другой баланс. Не девять из десяти, а девятьсот девяносто девять из тысячи приводят свою паству к «ошибке выжившего» № 4, когда профессия подменяется самодеятельностью — с предсказуемым результатом. Антикоучинг направлен против этих девятисот девяноста девяти: лишь тысячный коуч достоин звания Учителя.
В лучшем случае на коучинге удастся приобрести писательский инструмент. Но владелец разводного гаечного ключа — ещё не сантехник; обладатель даже лучшей в мире скрипки — далеко не скрипач, и обезьяна с гранатой — никакой не воин.
Инструмент и знание теории нужны для успеха в любом деле. Но если бы всё было так просто, книжный рынок захлестнула бы волна успешных профессиональных писателей. А много их выпустили коучи? Найдётся хоть один серьёзный профессионал среди массовой продукции коучинга? Или, может быть, сами коучи готовы похвастать заметными писательскими достижениями?
В реальности современный коучинг лишь делит жертв литературного зуда на тех, кто потратились на коучей, и тех, кто сохранили деньги для чего-то более полезного.
Чему не учат коучи?
Тому, как не надо писать…
…хотя начинающим литераторам обязательно стоит держать в голове два соображения.
Не надо писать так, будто всё, что важно и очевидно для автора, настолько же важно и очевидно для читателей: это «ошибка выжившего» № 5. Темы, которые волнуют одних, оставляют безразличными других. Не все доводы и логические построения очевидны для всех.
Российский математический гений XIX века Пафнутий Чебышев в конце 1870-х читал в Париже лекцию «О новых принципах моделирования одежды». К началу выступления мировой знаменитости гламурная публика заполнила даже проходы зала и оскорбилась после первой же фразы: «Для простоты предположим, что человеческое тело имеет форму шара». Толпа возмущённых слушателей схлынула, так и не услышав тончайших рассуждений Чебышева «об аналитическом расчёте развёрток плотно облегающих оболочек из ткани для различных поверхностей». Аудитория оказалась неподготовленной.
В середине 1990-х литературный критик и энтузиаст Виктор Топоров полгода искал скромную сумму на издание антологии поэтов Петербурга, хотя состоятельных людей в городе хватало.
Когда книга всё же вышла из печати, Топоров намекнул спонсорам, что по такому случаю полагается устроить презентацию с фуршетом. Спонсоры спросили: «Сколько?» — и выдали деньги. Стоимость издания антологии примерно соответствовала затратам на застолье, но первый платёж
