…Он неподвижно стоял перед зеркалом и смотрел на себя, черноволосого, молодого, такого, каким он был лет сорок назад, и горько думал о том, что даже близость смерти, презираемой им, — а он славно бился когда-то — ни разу не смогла так позорно исказить страхом его черты. Измученное неизвестностью, испуганное лицо… Он снова молод и даже красив… ведь молодые все красивы… Король злобно рассмеялся. Вот так, оказывается, сходят с ума! Помешался… Сумасшедший король… Нет, он разом покончит с этим.
Он вынул из ножен меч. Стройный парень в зеркале сделал то же самое. Король в ответ скривился и направил острие клинка себе в грудь. Вдруг одна мысль, как молния, мелькнула у него в голове, меч выпал у короля из рук и со звоном покатился по гладкому каменному полу. Ведь он уже умер… Он вспомнил, как простился со всеми и поехал умирать, как вдруг тоскливо завыли вокруг собаки и неизъяснимый покой, глубокий, как сон, объял его… Так значит, он умер, и с ним происходит то, что скрыто от живущих…
Это открытие не прибавило королю бодрости. Он устало склонился и поднял меч. Зачем ему такая жизнь — в одиночестве, в красивом, но пустом замке?…
Но Ян тоже умер, полоснула его по сердцу не утихающая, острая боль, и он тоже должен быть здесь, ведь это его дом… Он найдет Яна…
Как спасение, пришедшее, когда его уже не ждут, до короля вдруг донеслись слабые, отдаленные звуки клавесина — кто-то играл в парадном зале, в соседней башне.
Король ринулся на звуки музыки и с сердцем, бешено прыгающим в груди, остановился у тяжелой резной двери, ведущей в тронный зал. Переведя дух, он осторожно открыл ее.
Сияние, исходящее от стен, обитых сверкающей тканью, на мгновение привычно ослепило короля. Это дивное по красоте шитье придумала королева, обладающая счастливым даром легко соединять возможное с невозможным, и грубые отбеленные холсты, затканные пышными серебряными цветами, однажды украсили парадный зал, чтобы поражать гостей своим изысканным великолепием.
В самом конце зала, за клавесином, спиной к королю, сидела королева. Яркое пятно ее бархатного платья цвета изумруда, красивая узкая спина и уложенные в высокую прическу пышные льняные волосы притягивали потрясенный взор короля, и поначалу он даже не заметил юношу, стоящего у окна.
Юноша теребил на груди золотой медальон и глядел во двор замка. Кор, вспомнил король, и, как пьяный, пошел к сыну по скользкому, выложенному разноцветными камешками полу. Королева, ничего не замечая, продолжала играть, и ее музыка звучала как страстная просьба, как отчаянный призыв к пробуждению…
Кор обернулся и увидел отца. На ходу расстегивая душивший его воротник, король медленно приближался к сыну. Он не сводил с него глаз. Все знакомо ему в облике Кора — эта гордая осанка, широкие плечи, густые белокурые волосы, голубые глаза… Сын красив пронзительной, как у матери, красотой…
Юноша шагнул вперед. Уголки его губ раздвинулись, на щеке заиграла ямочка, а в глазах неудержимо заплясали знакомые… веселые огоньки…
Король остановился, и глаза у него защипало.
— Ян… — сдавленным голосом произнес он. — Я узнал тебя… Это ведь ты… — Он зашатался.
Ян бросился ему навстречу, и они крепко обнялись после невероятно долгой, ненавистной разлуки…
Королева вскочила на ноги и, прижимая руки к груди, вся в слезах, смотрела на них.
— Тиса, — обернулся к ней король, — я не знаю, радоваться мне или пугаться.
— Радоваться, конечно, радоваться… — задыхаясь от волнения, повторяла королева.
Молодая и красивая, как тогда, когда король впервые встретил ее, такая красивая, что при виде нее у него кружилась голова, она обнимала мужа, а он без конца, не стесняясь, целовал ее мокрое от слез лицо.
— Я не сошел с ума? — спрашивал он ее, и Ян белозубо смеялся, с любовью и нежностью глядя на эту красивую пару.
Звук чьих-то приближающихся шагов прервал их радостные восклицания.
Король обернулся и в дверях зала увидел троих странно одетых мальчиков. Самый высокий из них, рыжеволосый, довольно фыркнул и подмигнул онемевшему королю. Самый маленький, черненький, с глазками, как вишенки, счастливо улыбался. И только у третьего мальчика, прислонившегося к двери, был хмурый вид. Он потянул высокого за рукав, что-то тихо сказал ему, и странная троица удалилась.
Король, обнимая королеву за плечи, ошеломленно заглянул ей в глаза.
— Я все тебе объясню… — счастливо прошептала она, пряча лицо у него на груди.
2.
— Дорогой мой, мне самой трудно поверить в то, что случилось с нами, но ничего не остается… только верить… и радоваться… — глядя на мужа сияющими глазами, говорила королева. — Я так счастлива…
Деревца в саду, по которому они бродили, обнявшись, шелестели ветвями и роняли им под ноги желтые и красные листья.
Мягкий, переливчатый, как у мурлычущей кошки, голос Тисы волновал короля сейчас больше, чем смысл ее слов. Король чувствовал, как горят его щеки, и улыбался. Остановившись, он отстранился, чтобы в который раз оглядеть ее всю, прекрасную, как волшебница из сказки…
Нежная, удивительная красота Тисы повергала каждого, кто впервые видел ее, в состояние глубокой ошеломленности. Король сам долго не мог привыкнуть к ее восхитительному облику и поверить, что эта женщина живая, настоящая, а ее белая, как лунный свет, кожа — теплая…
И сейчас он любовался ею, озаренной осенним солнцем, и не мог отвести глаз. Тиса щебетала без умолку, и вдруг смысл ее слов стал доходить до короля.
— Подожди, — перестав улыбаться, сказал он. — Прошло пятьсот лет?
— Это сказка… Мы снова живем, мы молоды… И Ян тоже жив!
— Кто те дети, которых я видел?
— Мне кажется, это им мы обязаны… своей новой жизнью… — запинаясь, проговорила королева.
— Ты боишься сказать мне прямо, Тиса? Это нынешние хозяева замка?
— Наверное, да…
В больших голубых глазах королевы затрепетало смятение. Король пристально смотрел ей в лицо.
— Я воин, Тиса, а ты ведешь себя со мной так, будто я сейчас упаду в обморок. Скажи мне правду.
— Мы здесь чужие, и нас только трое из прежней жизни… — глотая слезы, прошептала королева. — В этом мире другая жизнь, и мы должны привыкать к ней… Я верю, что мы сможем начать все сначала…
— И здесь нет Аны?… Кора?… — глухо выговорил король.
Королева побледнела и прижала руки к груди.
— Прошу тебя, Властислав, пообещай мне, что ты никогда не будешь напоминать мне о прошлом… Его больше нет… — Она смахнула слезы и устремила печальный взор куда-то вдаль, сквозь толщу каменных стен, окружающих замок. — Мы должны смириться с этим, иначе боль раздавит нас…
Король обнял ее. Королеву трясло, как в лихорадке. Под тихий шорох падающих листьев они пошли по исполосованной неяркими лучами солнца дорожке, не замечая, что из окна башни за ними наблюдают.
