Книга Башня - Даниил Николаевич Заврин

После этих слов принц поднялся и пошёл наверх. Людвиг, проследив за ним взглядом, лишь тихо вздохнул. Затем, повернувшись к Григорию, треснул его по затылку, да так, что треснула тарелка. Пьяница тихо охнул и провалился в ещё более крепкий сон, избавив Людвига от ненужной слежки.

Глава вторая

Ужас, смрад, огромная голова – вот, что преследовало Григория, пока он бежал к воротам деревни, перед которыми он затем споткнулся и упал, закрыв лицо руками. Не в силах пошевелиться, он почувствовал, как по его телу разливается страх, прижимающий его к земле.

А затем он услышал голос. Нежный, мелодичный, зовущий. Медленно поднявшись на непослушных ногах, он снова развернулся к лесу. Ведьма! Это она, это она звала его к себе, чтобы сожрать. Двигаясь в сторону реки, он зашёл в воду. Холодная, она сразу же накрыла его с головой, норовя утопить. Он закричал, но вместо дна коснулся мокрой простыни, насквозь пропитанной холодной водой.

– Господин, он явно не в себе, я почти уверен, что этот лживый трус всё выдумал и просто хотел выпить, – тихо пробурчал какой-то старик, убирая пустое ведро. – Предлагаю ехать дальше, Вы и так сделали доброе дело, заставив бедного трактирщика отмыть этого лентяя.

Григорий посмотрел налево. Рядом со стариком стоял высокий широкоплечий парень, явно из благородных, который лишь отмахнулся и, наклонившись поближе, вытащил из увесистого кошелька серебряный.

– Если ты проведешь меня к башне и покажешь ведьму, ты получишь вот это, если нет, то, увы, хватит с тебя и чистого белья.

Григорий посмотрел на серебряный, затем на молодого господина, а потом на слугу, который, стоя за спиной своего господина, аккуратно провёл пальцем по горлу. Уловив немую угрозу, Григорий задумался. Конечно, серебряного слишком мало за ещё одну встречу с ведьмой, но уж больно был страшен этот старик. А стало быть, выбора у него нет. Поэтому он обреченно кивнул. Старик тут же хлопнул себя по лбу.

– Ну, вот и славно, – довольно сказал молодой господин. – А то я уж подумал, что в вашем государстве деньги не имеют привычной ценности. Надо думать, на сборы много времени не понадобится?

– Да, – тихо сказал Григорий, понимая, что он не так понял знак. По всей видимости, старик хотел, чтобы он не согласился, а, наоборот, отказался. Эх, серенький крестьянский разум, всё он не так понимает. Не то, что у господ.

– Людвиг, оставим его одного. Пусть соберётся с мыслями, да с вещами. У тебя всё готово?

– Почти. Осталось лишь коней запрячь, да оружие почистить.

– Хорошо. У тебя полчаса. Думаю, хватит. Жди нас у конюшни.

Когда вояки вышли, Григорий сел на кровать и осмотрелся. Кроме как через окно, вылезть из этой комнаты было нельзя. Впрочем, и с окном-то вариант сомнительный, так как оно было очень маленьким и к тому же намертво забито тяжелой чугунной решёткой.

Нет, это судьба. Умереть вот так, в лапах лютого чудовища, которого он так ловко избежал вчерашней ночью, и к которому его снова привела судьба, точнее, длинный язык и страсть к крепким напиткам.

У конюшни он простоял не меньше двух часов. Старый вояка, который так преданно исполнял роль оруженосца, советника и наставника, никак не мог найти свою курительную трубку, перерыв полтаверны. Видимо, это было самое основное в его снаряжении, так как об остальном он нисколько не беспокоился.

Вообще, старый внушал ужас. Здоровый, около двух метров, он обладал ярким коротким шрамом через весь левый глаз, отчего тот все время был прищурен. Ещё одно украшение – сломанный широкий нос, высовывающийся поверх широкой бороды и усов. Говорил дед мало, коротко, только по делу. Руку, как правило, всегда держал на рукоятке короткого широкого меча, с которым не расставался, по-видимому, даже в кровати.

Что касается принца, то там был совсем иной типаж. Светлый, примерно такого же роста, как и слуга, он был приветлив и общителен. Очень любопытен. И, в отличие от тяжелого прищура слуги, обладал очень живым приятным взглядом, постоянно цепляющимся за что-то новое. В целом, производил положительное впечатление, особенно грамотным подходом к деньгам, которые использовал и для подкупа.

По роду своей деятельности, а именно пьянству и попрошайничеству, Григорий как никто научился отлавливать эти важные моменты в состоятельных господах, поэтому и был до сих пор жив, вовремя находя нужный подход. Он уже смирился, что к седому старику путь отрезан, и всё свое обаяние сосредоточил исключительно на принце. В душе никак не хотела умирать надежда, что как только он доведет их до башни, они его отпустят.

– Господин, – следуя за маститым конем, пытал силы Григорий. – Ну зачем Вам это гиблое место, у нас и без того хватает жутких мест, куда я могу Вас сводить. Вовсе не обязательно начинать именно с этого.

– Мало одного серебряного? – улыбнулся принц, вглядываясь в дорогу. – Тебя, Григорий, жадность погубит. Лучше расскажи, зачем ты попёрся в эту даль, ведь по ходу вчерашней попойки ты больше о самой жути рассказывал, а о причине промолчал.

– Так просто всё. Я по-пьяному туда забрел.

– Лжешь! – буркнул старик. – Выпороть бы тебя палками.

– Ну, так что, Григорий, последуем совету Людвига?

– Нет, не надо, – смутился пьяница и как можно лучше изобразил пристыженность. Он прекрасно помнил причину, по которой пошёл в такую глушь. Как и принц, он обладал жгучим любопытством и тягой к деньгам, поэтому, не удержавшись, последовал за богатой женщиной с конвоем, который совсем недавно посетил их таверну.

С виду они выглядели неброско, но опытный взгляд сразу распознал в них дворян, которые так неумело маскировались под простолюдинов. Григорий просто не мог не последовать за ними в лес, в котором заблудился и вышел к башне, где и встретился с чудовищем. А дальше он бежал, падая в грязь и получая по морде ветками, с той единственной мыслью, что главное – не останавливаться. Что, только двигаясь, можно избежать адской, мучительной смерти от того, что встретило его в лесу.

Конечно, в темноте это были смутные очертания, но в них отчетливо проглядывалась большая голова и изуродованный рот, выпускающий страшные звуки, чем-то напоминающие хлюпанье и чавканье одновременно. А ещё высокий рост и кривые, как козьи, конечности, ноги, на которых было что-то вроде шерсти. Григория передернуло – лесные воспоминания неприятно обдали холодом.

– Ну так как, Григорий? – не унимался принц. – Пороть?

– Нет,