даже оставляю все это за скобками…
— Где оставляете?
— За скобками, — Попугай развел пространство крыльями, как бы показывая, как далеко за скобками, на которых держались распахнутые дверцы его клетки, он оставляет всё это. — я спрашиваю о другом — если разбушевавшиеся василиски выжгут всю растительность на Безымянном острове — что они, скажите на милость, будут есть? У нас в результате не останется ни василисков, ни редких мифических растений! — он ещё шире развел крыльями, чуть наклонил голову, и одновременно для большей убедительности сделал большие глаза, встретившись при этом взглядом с волшебником Ха-Ха.
Великий волшебник Хенгист Хайрам Джанкетбери (а коротко, для своих — волшебник Ха-Ха) как раз только что вошел в залу, и также чуть наклонил голову, также развел в сторону руки, и также несколько выпучил глаза за толстыми стеклами больших очков в роговой оправе. Некоторое время они стояли так, глядя друг другу в глаза и не произнося ни слова.
Неприятная привычка передразнивать Попугая появилась у волшебника относительно недавно, после того случая, как ему практически случайно пришла в голову мысль повторить его движения и интонацию на одном из официальных совещаний по оптимизации и самоорганизации жизни в Мифландии. Собравшиеся тогда отреагировали бурным хохотом, что, конечно же, привело Попугая в ярость, но Ха-Ха запомнился этот неожиданный успех. Вы только не подумайте плохо про доброго старого волшебника. Но ведь и волшебникам хочется иногда повеселиться, случается что и за счет добрых старых друзей. К тому же, и Попугаю не стоит отказывать в самоиронии, и хотя он продолжал испепеляюще сверкать глазами и высокомерно задирать свой разноцветный хохолок, дразнилки Ха-Ха его на самом деле тоже изрядно веселили.
— Это. Не. Смешно! — отчеканил Попугай, не меняя позы.
— Мой друг, — волшебник принял нормальное расслабленное положение и подошел к столу. — я вполне с вами согласен. Действительно, редкие растения на Безымянном острове оказались под некоторой угрозой, я как-то сразу о них не подумал. — при этих его словах Троянский Травник неодобрительно зашелестел. — Но, — волшебник успокоительно опустил ладони — всему есть решение.
— И какое же? — несколько язвительно вопросил Попугай.
— Троякое. — непонятно, но уверенным тоном заявил волшебник. — Во-первых, образцы Цветущих папоротников — цветущих, я напомню, ровно одну минуту, ровно один раз в год, и раскрывающих в этот момент клады и скрытые сокровища, а также дарующие увидевшему такой цветок необыкновенные способности и силу противостоять злым чарам… да… так вот, образцы Цветущих папоротников, Пятицветных грибов бессмертия, а также Дерева лотоса… образцы всех этих редких грибов и растений я на всякий случай попросил русалок и Освальда пересадить еще на три небольших острова, которые я специально для этого случая сотворил на просторах нашего небольшого Поющего моря.
Попугай при этих словах волшебника удовлетворенно качнул головой, одновременно приподняв левую бровь и одобряюще поведя крылом.
— Во-вторых, — продолжал Ха-Ха — с василисками лично мною была проведена серьезная разъяснительная работа.
При этих словах, Попугай недоуменно поднял обе брови, покосившись на волшебника, но опять же промолчал.
— Наконец, в-третьих, — волшебник качнул в сторону Попугая узловатым указательным пальцем. На пальце красовалось потертое, древнее кольцо из лунного серебра высшей пробы, на котором магическими рунами было начертано “Ха-Ханюшке от Стеллочки”. — В-третьих, — повторил волшебник — есть такое понятие как Экосистема.
Попугай удивленно приподнял теперь уже только правую бровь.
— Да-да, мой дорогой, именно Экосистема, гармонично уравновешенное сообщество растений и существ, которые сами по себе — то есть по отдельности — могут показаться на первый взгляд совершенно неуравновешенными.
— Василиски, — продолжал волшебник, — конечно, существа в высшей степени неприятные. Действие плодов Дерева лотоса, погружающих живых существ в праздное безделие — тоже, по сути, следует отнести к воздействию неприятному. Однако! — и Ха-Ха снова выразительно покачал окольцованным пальцем, — василиски, отведавшие плодов Дерева лотоса — остаются существами пусть и по прежнему довольно угрюмыми, но все же уже относительно спокойны и безопасны. К тому же, несмотря на свою в общем-то бестолковость, василискам хватает ума чтобы понять, что если они в гневе ненароком посжигают все Древа лотоса — они больше не получат его заветных плодов. А плоды эти, заметьте, мой друг — василискам пришлись весьма по вкусу!
Попугай удивленно-одобрительно раскрыл клюв и слегка покачал головой, показывая, что он приятно впечатлен услышанным.
— В общем, — заключил волшебник, — надеюсь, что на Безымянном острове установится относительно равновесное благополучие. Уживаются же как-то на своем острове оборотни, блуждающие огоньки, и мандрагоры?
— Господа, — пропела своим тоненьким голоском Дульчибелла, — оставим хоть на минуту ваши политические разговоры, пора ведь когда-то и поужинать.
— Да! да, моя дорогая паучиха, ты совершенно права, — взмахнул руками Ха-Ха, и отправился на кухню стряпать всякую вкуснятину из лунной моркови.
За ужином, однако, речь снова зашла о делах.
Глава 2. Воздушный ансамбль.
После того как Пенелопа, Саймон, и Питер покинули Мифландию, жители постепенно начали приводить свою страну в порядок. Оказалось, что им ещё предстояла большая работа.
За время войны с василисками, совершенно заросли поля единорогов. По задумке Ха-Ха, трава в тех местах где паслись единороги всегда росла бурно. Пасущимся единорогам требовалось много энергии — главным образом для бодальных состязаний, а значит и пищи тоже требовалось немало. На протяжении веков, единороги постоянно подъедали и вытаптывали растущую траву, и таким образом два процесса уравновешивали друг друга — трава оставалась все время примерно одинакового роста.
Теперь же — пока единороги отрабатывали боевой строй, пока шел штурм замка, пока праздновали победу над василисками за длинным, наполовину уходящим в поющее море столом, за которым собрались как сухопутные, так и морские жители Мифландии — так вот за все это время поля единорогов покрылись густой травой в два человеческих роста, такой что ни проехать, ни пройти по ним стало решительно невозможно.
В запустение пришли и сады горностаев, требующие постоянного ухода небольшой армии садовников. Под действием рутового сока, вселяющего в горностаев небывалое мужество и даже агрессивность, бывшие садовники надолго увлеклись совсем другими занятиями: в основном они устраивали кулачные бои, пели боевые песни, и пытались задирать единорогов, грифонов и даже огромное морское чудище Освальда. Последний, впрочем, быстро остудил их мощной струёй холодной воды — если вы помните, эту практику он когда-то освоил, разгоняя волков на Оборотневом острове.
Пока василиски хозяйничали в замке и окрестностях, повсюду скопились горы неубранного мусора. И тут и там виднелись следы их огненного дыхания — обожженные кусты и деревья, и даже целые поляны выжженной и вытоптанной земли.
Немалые повреждения получил и сам замок: во время штурма была практически полностью разрушена
