хочу взять ее с собой, что это почти больно. Я хочу чувствовать ее тугую, девственную…
Мне нужно отогнать мысли. Самоконтроль уже становится все труднее. Мне не нужно усложнять себе задачу.
— Давай возьмем картошку и масло, моя прекрасная принцесса, — говорю я. — И пойдем домой и займемся готовкой.
Она снова хихикает.
— Хорошо, папочка.
Глава вторая
Одри.
Удивительно, как папочка может просто засунуть свой член мне в горло, пока трет мою киску. Я чувствую, как мое тело реагирует, и стону, как сумасшедшая, вокруг его члена, поднимая бедра, чтобы прижать клитор к его руке. Ощущения, проходящие через мое тело, чертовски сильны, и я действительно не знаю точно, как получается, что все может быть таким прекрасным, в то время как я чувствую себя сильно подавленной.
Его член такой большой!
Его член — единственный, который я когда-либо видела во плоти, и единственный, к которому я когда-либо прикасалась. Если я добьюсь своего, это будет единственный член, с которым я когда-либо буду взаимодействовать, и его рука будет единственной рукой, которая когда-либо прикасается ко мне. Если я добьюсь своего, то на всю оставшуюся жизнь это будет только папочка!
Мне нравится, что он теперь не заботится о том, чтобы быть нежным со мной, что он решает, чего он от меня хочет, а затем просто берет это. Нет никакой сдержанности и желания оценивать его поведение или его действия. Важно то, что он использует свою маленькую девочку для своего удовольствия. Он наслаждается своей хорошей девочкой, и в этом все дело.
Ему не нужно беспокоиться о том, понравится ли это его хорошей девочке. Он знает, что ей это нравится, и знает, что ему не о чем думать. Он может сосредоточиться на своем удовольствии. Моё удовольствие гарантировано.
Я слышу, как хлопает входная дверь, и понимаю, что папочка дома.
Я вытягиваю пальцы, находящиеся у меня во рту, сжимаю и щипаю соски, яростно тру клитор. У меня нет времени представлять, как папа сейчас делает все это. Я трусь как сумасшедшая, почти забываюсь и кричу:
— Папочка! — когда наступил мой оргазм. Требуется чертовски необыкновенное усилие воли, чтобы удержаться от вспышки.
Мне придется прекратить мастурбацию гораздо раньше, чем я хочу. Я вскакиваю с кровати, хватаю полотенце, заворачиваюсь в него и выбегаю из комнаты, через коридор в душ. Мгновение спустя ванная наполняется паром с ароматом тропических специй, и вода течет по моему телу так, что это почти похоже на пытку (хотя мне это нравится) из-за того, насколько чувствительной моя кожа становится от оргазма. Я не могу притворяться, что я не потрясена, и мне не очень интересно притворяться. На самом деле все это кажется очень чудесным, и мне нравится, как это выглядит…
Черт побери, я забыла слово, обозначающее противоположность прелюдии, то, как вы можете обниматься и прикасаться друг к другу после секса.
Я просто намыливаю волосы, когда слышу его голос:
— Я дома, маленькая принцесса, — говорит он.
— Папочка! — визжу я так, будто только сейчас это узнаю. — Выйду через минуту!
— Одевайся красиво, маленькая девочка, — говорит он. — Я приглашаю тебя на ужин.
— Папочка! — я снова визжу и тоже немного хихикаю.
Затем я останавливаюсь и говорю:
— Папа, ты сказал мне, что я была готова ко второму уроку, но мы его не сделали. Вчера было чудесно, но уроки сексуальности, которые он мне давал, были такими же, как и другие уроки: он использовал свою руку, чтобы довести меня до потрясающей кульминации, потирая мою киску через трусики.
— Я почти уверен, что ты не имел в виду, как научить меня готовить стейк средней прожарки.
Он усмехается и говорит:
— Это портье, красотка. Красотка! Как такой комплимент может заставить меня почувствовать слабость в коленях? Я имею в виду, как будто он сказал самую сладкую, самую невероятную и самую невозможную вещь на свете.
Однако я скрещиваю руки и дуюсь.
— Ладно-ладно, но приготовление стейка — это не второй урок!
— Ты моя хорошая девочка? — спрашивает он.
Я резко вдыхаю. Это был вопрос, который он задал прямо перед тем, как доставить мне мой первый оргазм. Я сказала ему, что не думаю, что когда-нибудь смогу его получить, что со мной что-то не так. Он спросил меня, хорошая ли я девочка, и когда я ответила, что хорошая, он сказал, что никому не разрешено говорить, что с его хорошей девочкой что-то не так. Думаю, именно тогда я по-настоящему поняла, как сильно хочу, чтобы этот человек научил меня всему.
И он сразу после этого подарил мне оргазм и доказал свою правоту!
— Я твоя хорошая девочка, папочка. — говорю я.
Мне не удается продолжать надувать губы, но, по крайней мере, я держу руки скрещенными.
— Ну, тогда, маленькая хорошая девочка, — говорит он с улыбкой. — Иди одевайся и будь хорошей девочкой. Ты будь хорошей девочкой, когда мы идем куда-нибудь поесть, и будь хорошей девочкой за ужином. Будь хорошей девочкой, когда мы поедем обратно, и если ты все это сделаешь, ты заслужишь следующий урок, когда мы вернемся домой. Сможешь ли ты быть ею?
— Да папочка! — визжу я. Я обнимаю его и целую.
Потом я разворачиваюсь и бегу в комнату. Знаете, я кончила всего десять минут назад. Я понятия не имею, как я могу снова быть настолько возбужденной, как будто у меня уже месяц не было оргазма.
Когда эта мысль приходит мне в голову, я тянусь за одной из красивых блузок, которые купил мне папа. Моя рука замирает в воздухе, когда мои слова доходят до меня.
Уже месяц не было оргазма.
Мой первый оргазм был всего неделю назад!
Теперь моя жизнь наполнена оргазмами. Как будто удовольствие теперь просто часть моей жизни, просто то, чего я могу ожидать в любое время. Если подумать, это чертовски удивительная вещь.
Я хватаю свою одежду, но затем бегу в коридор и кричу:
— Мне нужно хорошо
