мной. Я была снисходительным человеком, но не настолько. Единственная причина, по которой я не рассказала Ренье, заключалась в том, что я знала, как он отреагирует.
Когда кому-то из его близких причиняли боль, Реньери Андретти превращался в непредсказуемый ураган, несущий разрушения, словно он был рожден для этого. На футбольном поле его прозвали "Хаос", но эта кличка была куда более уместна за пределами поля.
Меньше всего мне хотелось, чтобы он попал в беду, защищая меня. Его отец и так не одобрял нашу дружбу, поэтому мы и проводили время в комнате отдыха папиного магазина на Норт-Бич, а не в мегаособняке Ренье в престижном районе Майами-Бич.
— Как скажешь. — Я вернула ему расписание.
Он сжал мою руку, когда брал его у меня. Люди думали, что мы встречаемся. Но это было не так. В тот момент, когда началась наша дружба, мы образовали вокруг себя пузырь, потому что нам не нужен был никто, кроме друг друга. Он владел моим сердцем, но и я владела его сердцем не меньше.
— Ты не попала в кулинарный класс. — Он знал, как сильно я хотела стать шеф-поваром, когда вырасту.
— Он не доступен для первокурсников. — Я пожала плечами. — Всегда есть следующий год. И не меняй тему. — Я изучала его. — А если серьезно, что случилось? Зачем ты скопировал мое расписание?
Смех исчез из его глаз, и он встал, обогнул стол, сел рядом со мной и взял меня за руки.
— Карина, — он называл меня так, только когда был серьезен, — я лю…
Грохот прервал его речь. Я поднялась на ноги и побежала по коридору к входу в магазин. Сильная рука обхватила меня за талию и притянула к груди Ренье. Он поднял меня и на одной руке понес в папин кабинет.
— Опусти меня! — Я боролась с его хваткой. Крики снаружи становились все громче, и я начала беспокоиться за папину безопасность. — Я должна помочь ему!
Ренье закрыл мне рот рукой и прошептал на ухо:
— Успокойся, Карина. Ты не можешь уйти. Это может быть опасно.
Тем более мне нужно было выйти и помочь папе. Я изо всех сил сопротивлялась его прикосновениям.
Он крепко обхватил меня за талию, и в любой другой ситуации эти "Поп Рокс" лопнули бы у меня из груди в живот.
— Успокойся, и я отпущу тебя. Хорошо?
Я дернулась в последний раз, пытаясь освободиться, но когда это не сработало, я замерла, расслабив свое тело на его. Он отпустил меня, повернул мое тело лицом к себе и прижал палец к губам, ясно давая понять: заткнись.
Он включил монитор, и я вздрогнула, когда на экране появилось изображение Луиджи, держащего моего отца за воротник рубашки.
Я повернулась к Ренье, на моем лице отчетливо читалось предательство.
— Что это, черт возьми, такое?
— Кар…
— Что делает консильери твоего отца, угрожая моему отцу?
Консильери был главным советником босса мафии. Он ни за что не стал бы действовать без разрешения отца Ренье.
— Детка, я…
— Ты знал об этом? Поэтому ты не дал мне сбежать туда? — Я покачала головой, отвращение и адреналин забурлили в моих венах, и направилась к двери, намереваясь помочь отцу.
Ренье схватил меня за руку, его хватка была твердой, но нежной.
— Не ходи туда.
Я оттолкнула его.
— Это мой отец!
— Я не знал. Я обещаю, Карина. Я схватил тебя, чтобы ты не подвергала себя опасности.
Его глаза умоляли меня, и я хотела поверить ему — мне нужно было поверить ему, — но речь шла о моем отце. После того как мама ушла от нас, он и Ренье были всем, что у меня осталось. Но Ренье никогда не укладывал меня на ночь и не проверял под кроватью на наличие монстров. Это все делал папа, и он был там. Один.
— Отпусти меня, Ренье.
— Он опасен.
— Именно!
— Ш-ш-ш! — Он понизил голос. — Потише. Если с тобой что-то случится, Карина, я не смогу жить с собой. Я пойду туда. Хорошо? Дай мне поговорить с Луиджи.
Я кивнула головой, но внутри я уже волновалась и за него.
— Хорошо.
Как только он ушел, моя голова переместилась на экран. Я прибавила громкость настолько, насколько могла, чтобы не привлекать внимания к своему присутствию.
Луиджи наклонил отца вперед, прижав его к стеклянной стойке, насколько позволяло его тело.
— Ты знаешь, что будет, если ты пропустишь платеж за защиту? Мы и раньше давали тебе поблажки из-за твоей дочери, но ты не можешь и дальше нас обманывать.
Это звучало неправильно. Отец Ренье, Кристиано Андретти, ненавидел меня. Если уж на то пошло, то родство со мной должно было навредить папе.
Отец прохрипел.
— Я принесу деньги завтра.
— Ты сделаешь это, потому что если ты этого не сделаешь, то следующей будет твоя вторая рука.
— Следующей? О чем ты говоришь?
Как только папин крик достиг моих ушей, я выскочила из подсобки и помчалась в центральную часть магазина. Луиджи уже покинул корабль, а Ренье стоял у автоматов с газировкой, смачивая толстое полотенце. Я подбежала к отцу и взяла в руки его левую руку. За кровью и растущими синяками виднелись два пальца, неловко согнутые вправо.
— О, Боже. Что случилось, папа? — Я выхватила полотенце из рук Ренье и как можно нежнее промокнула папину ладонь.
Он старался сдержать мурашки, но они прорывались сквозь его стоицизм и разрывали мне сердце.
— Не волнуйся об этом, дорогая. Это пустяки.
— Пустяки? Пустяки?!
Ренье выдернул полотенце из моих дрожащих пальцев.
Я попыталась выдернуть его обратно.
— Даже не разговаривай со мной, Ренье. Деньги на защиту? От моего отца? Ты с ума сошел?! — Я прижала полотенце к самым кровоточащим местам. Сбоку от папиной руки на стойке лежал окровавленный молоток. Я отвела глаза и посмотрела на Ренье. — Ты должен был быть здесь! Я доверяла тебе! Что случилось, Ренье?!
— Карина, я…
— Знаешь что? Я не могу даже смотреть на тебя сейчас. Уходи.
— Но…
— Убирайся! — крикнула я, бросив полотенце на стойку и изо всех сил толкнув Ренье.
Это была худшая ссора за все девять лет нашей дружбы. Теперь я понимала, что была несправедлива. Ренье всегда был добр ко мне, была моим самым яростным защитником и одним из двух людей, на которых я всегда могла положиться.
Я пыталась извиниться.
И пыталась.
И пыталась.
И снова пыталась.
Прошло пять месяцев, и мне стало казаться, что я единственный первокурсник в "Диаволо", у которого нет друзей. А Реньери? Я была права. Он понял, что слишком крут, чтобы общаться со
