(причем одна из важнейших) жизни. Мы вправе рассматривать их как концентрированное выражение духовной и материальной культуры любого народа, они несут на себе печать этнической специфики. В то же время календарные обычаи и обряды, народные праздники отражают типологическую общность общечеловеческой культуры, подверженность влиянию историко-культурных контактов и связей.
И в этом аспекте, очевидно, уже настало время полностью отказаться от бытовавшего у нас многие годы однобокого подхода к изучению календарной обрядности народов мира лишь с позиций критики пережитков религиозных представлений.
Есть еще один аспект притягательности в отправлении календарных обычаев и обрядов, в народных праздниках года — это пронизывающая их идея продолжения жизни, бессмертия человеческого рода, призыв к счастью, к благополучию, к долголетию, к богатому урожаю и хорошему приплоду скота. Жизнь человека, человеческого коллектива в ее проявлении в календарных обычаях и обрядах неотделима от жизни природы. Ритм природы, ритм космоса — ритмы деятельности человека. Связь макрокосма и микрокосма была более тесной и взаимообусловленной. Эта взаимосвязь понимается современными людьми иначе, чем в древности или даже столетие назад, однако сам характер этого контакта стал более драматическим, а проблема приобрела большую остроту.
Календарные обычаи и обряды оптимистичны по своей природе. Заложенные в них эстетический, нравственный, эмоциональный заряды, направленные на продолжение жизни, противостоят — и даже не допускают (!) — саму мысль о победе зла, о гибели человека, человеческого коллектива, человечества. Непрерывность жизни в календарной обрядности подчеркивается той ролью, которая принадлежит в ней старикам и особенно детям. Участие в народных праздниках представителей всех поколений, а также детей всех возрастов символизирует вечное продолжение человеческого рода. В этом контексте примечательной представляется мысль известного бразильского писателя Жоржи Амаду, высказанная им в интервью корреспонденту журнала «Курьер ЮНЕСКО». На вопрос журналиста, что вселяет в него надежду на наступление такого времени, когда люди на земле перестанут враждовать друг с другом, а цвет кожи будет иметь не большее значение, чем, например, возраст, Жоржи Амаду ответил: «Карнавал. Все его участники — будь то белые, мулаты или чернокожие, — сетующие порой на расовую дискриминацию, вместе веселятся и танцуют, а затем заключают браки» [Амаду Жоржи, 1989, с. 7].
Гуманистическая идея, утверждающая Жизнь, является доминирующей в календарной обрядности. В ней пафос подавляющего большинства обычаев и обрядов. В философском плане она противостоит человеконенавистническим взглядам, согласно которым потребность в войне как средстве разрешения конфликтов — для человека естественное состояние.
Таким образом, изучение календарных обычаев и обрядов, праздников года, лучших традиций народа оказывается непосредственно связанным с актуальнейшими, магистральными проблемами современности, с проблемами и перспективами развития человечества, с проблемами сохранения мира, жизни, культуры на Земле. В этом нам видится важнейшая гуманистическая ценность исследования и изучения этой темы.
В широком гуманитарном, культурологическом аспекте для народов Юго-Восточной Азии изучение календарной обрядности и праздничной культуры, как нам представляется, имеет особое значение. Сложность исторических судеб народов этого огромного региона, синкретизм их религиозных воззрений и культур обусловили, более того, предопределили календарным обычаям и обрядам, праздникам годового цикла исключительную роль — быть средоточием, сокровищницей, важнейшим резервуаром для сохранения и непрерывного возрождения традиционной культурной самобытности народов Юго-Восточной Азии. И эта предопределенность календарно-праздничной культуры не случайна, так как календарные обычаи и обряды годового цикла произрастают из самых глубин многотысячелетнего труда земледельца.
Календарные обычаи и обряды народов Юго-Восточной Азии: проблемы источниковедения.
Изучение календарных обычаев и обрядов народов мира, в том числе и народов Юго-Восточной Азии (конец XIX — середина XX в.), сопряжено с решением ряда источниковедческих вопросов.
Каков круг источников, дающих нам сведения об этой важнейшей стороне традиционной культуры? Основным источником, безусловно, должны быть собственно этнографические материалы, полевые наблюдения и записи авторов либо работы других исследователей, основанные на непосредственных наблюдениях за теми или иными обрядами, обычаями, за ходом календарного праздника, за театрализованными представлениями или народными развлечениями.
В послевоенные годы советские этнографы, в том числе и некоторые авторы данной монографии, получили возможность посещать страны Юго-Восточной Азии, проводить там этнографические наблюдения и исследования. Например, Г.Г. Стратанович собирал материал в Бирме и на Филиппинах, А.И. Мухлинов и А.Н. Лескинен — во Вьетнаме, Л.В. Никулина — в Индонезии, И.Г. Косиков — в Камбодже, Лаосе и во Вьетнаме, А.Г. Гаврилова — в Бирме (Мьянма), К.Ю. Мешков — на Филиппинах.
Свидетельства по исторической этнографии могут быть также почерпнуты из письменных источников: летописей, хроник, географо-этнографических описаний. Ценными источниками являются музейные коллекции. Прежде всего, это касается атрибутов праздников, календарных обычаев и обрядов (например, одежда, музыкальные инструменты, праздничная утварь, украшения жилища и т. п.). Атмосферу праздничных развлечений, игр, отдельных обрядов прекрасно передают произведения изобразительного искусства, которые в некоторых случаях (особенно, когда молчат письменные памятники) являются уникальными источниками для воссоздания картины праздников. Наконец, важные свидетельства могут быть почерпнуты из мифологического наследия, из произведений фольклора и художественной литературы, сюжетов народных театрализованных представлений. Несомненно, в каждом конкретном случае — при описании конкретного праздника, того или иного обычая или обряда — значение каждого из перечисленных видов источников (этнографические, письменные памятники, музейные коллекции, иконографические материалы, произведения художественной литературы) будет разным, но, очевидно, лишь комплексный подход к изучению календарных обычаев и обрядов, расширение круга источников позволят воссоздать более полную и яркую картину этого важнейшего комплекса традиционной культуры. Хотя, конечно, при этом необходимо постоянно учитывать специфику каждого вида источников, своеобразие жанра и историю его развития. Расширение круга источников при изучении календарной обрядности в полной мере соответствует представлению о том, что календарные обычаи и обряды, а также традиционные праздники годового цикла суть концентрированное выражение материальной и духовной культуры народов.
Многовековая традиционная письменная культура народов Юго-Восточной Азии содержит немало свидетельств о календарно-праздничной обрядности вьетов, лао, кхмеров, тай, бирманцев, малайцев, яванцев, балийцев, тагалов. Материалы о праздниках годового цикла народов этого региона мы находим уже в памятниках эпиграфики.
Повествования о ярких храмовых, дворцовых и народных праздниках вьетов XI–XII вв., об их разнообразных развлечениях содержат надписи на каменных стелах. Так, на стеле при пагоде Зой (1121 г.) сохранилась надпись, созданная рукой вьетского автора Май Конг Бата. В тексте рассказывается о представлении театра кукол на воде на древний мифологический сюжет о Золотой черепахе. Вот как описывает Май Конг Бат представление театра кукол на воде, сценой для которого служила водная поверхность бассейна (маленького пруда) при буддийской пагоде: «Колышутся, собираются волны. Всплывает Золотая черепаха. На спине ее три горы. Набегают волны, колышут разрисованный панцирь. [Мерно] двигаются четыре лапы. Глаза вперились в высокий берег. Изо рта [поднимаются] пена и струйки воды. [Золотая черепаха] подняла голову, кланяется государеву венцу. Скрылась [в волнах] и
