плохо, всё же лучше, чем всю оставшуюся жизнь представлять, что разгребаешь конское дерьмо. Конечно, это опасно, но я не собираюсь тут долго задерживаться: поднакоплю деньжат и вернусь в обычную клинику, пока меня не упрятали в дурдом… У тебя, вроде, жена работает с аналитиками, у них наверняка есть прогнозы по развитию эксперимента ― что Элла говорит?
Тони засунул руки в карманы лабораторного халата, повернувшись к Марку спиной и делая вид, что нашёл что-то интересное на стеллаже:
— Ничего, молчит и вздыхает… У нас последнее время всё не ладится, сам не знаю почему ― мы ведь так любили друг друга, а теперь и поболтать не о чем. Иногда кажется, ей плевать и на меня, и на то, чем я занимаюсь…
Марк ободряюще похлопал друга по плечу и, не желая продолжать щекотливую тему, уткнулся в монитор…
Этим же вечером Тони крутил в руках вилку, ожидая, пока жена накроет стол к ужину. Он с грустью смотрел на Эллу, чья фигура уже не была так безупречна, как десять лет назад, но по-прежнему привлекала мужское внимание, а красивое лицо казалось задумчивым и немного виноватым.
— Что с тобой происходит, дорогая? Почему молчишь, неужели сомневаешься в моих чувствах: я по-прежнему люблю и буду любить тебя даже через двадцать лет. Вот только мне непросто произнести эти слова вслух … ― их взгляды встретились, и Элла, смутившись, пробормотала:
— Как там работа, куда на этот раз тебя забросило, «путешественник»? ― она даже улыбнулась, сразу же отводя взгляд.
Взволнованный странным поведением жены, Тони бросил вилку на стол, но промахнулся, и та со звоном упала на пол.
— Неужели Элла решила уйти? Нет, только не это, я не смогу без неё… ― лихорадочно думал он, вслух бодро произнося:
— На подписание мирного договора, представляешь ― твой муж сегодня был королём… Хорошо, что ты не участвуешь в этих опасных экспериментах, малышка, я бы с ума сходил, переживая за тебя…
— Вот оно что, ― разочарованно протянула Элла, за весь вечер не проронив больше ни слова.
Они лежали рядом на кровати, и Тони не отпускало чувство приближающейся развязки. Напряжение росло с каждой минутой, и, не выдержав, он отбросил книгу, которую пытался листать, раздражённо выкрикнув:
— Ну же, Элла, давай, выскажи всё, я не могу больше играть с тобой в молчанку, это невыносимо…
Она села, сбросив одеяло и повернув к нему пылавшее нежным румянцем лицо:
— Не любишь играть, да неужели? Однако ты не отказался «поиграть» с глупой девчонкой в королевской постели и был таким прытким, прямо как в студенческие годы…
Это был удар ниже пояса, и Тони захлебнулся воздухом, лихорадочно придумывая ответ:
— Господи, дорогая… Я, конечно, понимаю, что сделать точный расчёт, опираясь лишь на сомнительные исторические записи, не просто. Не моя вина, что ваша группа что-то напортачила, для меня самого это был тот ещё сюрприз… ― он со страхом посмотрел Элле в лицо, ожидая гнева оскорблённой женщины, но, к своему изумлению, увидел искры веселья в её прекрасных глазах.
— Сюрприз, говоришь, надеюсь, приятный? ― уже не прятала смех жена, ― я и не сомневалась, что тебе понравится…
Она расхохоталась в полный голос, рассматривая его потрясённое лицо.
— Что ты такое говоришь? Откуда… ― растерянно пролепетал Тони.
Элла перестала смеяться, положив тонкие руки на плечи мужа:
— Выслушай меня спокойно… У нас же завтра годовщина свадьбы, надеюсь, ты не забыл об этом, и я решила сделать тебе необычный подарок. Поговорила с профессором Мейером ― такой милый старикашка и с хорошим чувством юмора, не понимаю, почему ты всегда на него ворчишь…
Холодный ветерок пробежал по позвоночнику учёного и, смахнув капли пота с лица, он хрипло пробормотал:
— Не отвлекайся, дорогая, раз уж начала ― говори, что за странный эксперимент ты провела за моей спиной?
Элла отвела голову назад, и её голубые глаза лукаво прищурились, так, что сердце Тони, как в юности, вприпрыжку рванулось к ней, а голову закружил знакомый, сводящий с ума аромат девчонки из прошлого ― сумасшедший флёр цветов фиалки и влажных стеблей белых роз… Недоумённо тряхнув головой в попытке отбросить наваждение, он посмотрел на упругие, смеющиеся губы жены. Нет, не может такого быть, почему они так похожи на…
Глядя на его смятение, Элла продолжила, не скрывая иронии в голосе:
— Ты никогда не спрашивал, дорогой, но именно я последний год курирую программу «подселения», и все расчёты, куда и в какое время ты должен был попасть, проводились с моим участием. А новым было то, и профессор Мейер пришёл в восторг от идеи, что в этот раз синхронно перемещали сознание сразу двух исследователей ― твоё и, не пугайся, милый, твоей сообразительной половинки. Так что король и простушка провели вместе потрясающую ночь, а мы с тобой отметили особенную годовщину. Ну, признайся, ведь мы славно сыграли, тебе же понравилось, я знаю…
Элла снова звонко засмеялась, ласково поглаживая быстро менявшее цвет лицо мужа:
— А какие слова ты шептал ей на ушко… давненько я их не слышала после той ночи в студенческом общежитии…
Очнувшийся от шока Тони прижал к губам маленькие руки жены:
— Сумасшедшая, а я уже начал забывать, какая ты на самом деле…
Элла нежно поцеловала его:
— Надеюсь, теперь долго не забудешь…
Они смеялись, обнявшись, пока Тони вдруг не вскрикнул:
— Что же это получается ― во время «перемещения» мы не просто беспомощно наблюдаем, переживая чужие эмоции, но и сами влияем на тех, с кем на время делим сознание… Это же удивительное открытие…
Элла пригладила взъерошенные волосы мужа:
— Вот именно, профессор Мейер тоже был в восторге, прочитав мой отчёт. И Марк…
Брови Тони гневно поползли к переносице:
— Марк? Он всё знал… предатель, завтра же придушу!
— Не злись, дорогой, ведь твой хороший друг старался ради нас.
Но Тони продолжал кипятиться:
— Только не говори, что ты в красках расписала им всё, что происходило там…
Элла усмехнулась, щёлкнув его по лбу:
— Вот дуралей! Конечно, нет, в отчёте одни общие слова.
Тони потёр ушибленное место и, искоса взглянув на жену, хмыкнул:
— Ладно, ладно… А как объяснишь, что с тех пор, как я «вернулся», мне всюду чудится аромат…той девочки?
Глаза Эллы погрустнели, хотя губы продолжили улыбаться:
— Да уж, память у тебя… Сам же подарил мне на нашу первую годовщину флакончик французских духов, ― она достала из тумбочки маленький прозрачный кубик из тёмного стекла, ― говорил, что они напоминают тебе аромат моей кожи, аромат юности… Я вчера нарочно нанесла их
