Полина Люро
Попутчица
Не знаю, как этой молодой, хорошо одетой женщине удалось уговорить меня погадать. Сама не понимаю. Мы ехали в одном купе уже больше двух часов, она производила очень приятное впечатление: брюнетка лет тридцати с модной стрижкой и красивой, на зависть таким толстушкам, как я, фигурой. Улыбчивая и разговорчивая, вот только глаза…
Да ничего особенного не было в её глазах. Наверное… Потому что наверняка я сказать не могла ― на ней были надеты солнечные очки. Скажите ― ну что тут особенного, подумаешь? Действительно, серым пасмурным днём, когда осенние тучи заволокли всё небо, почти чёрные очки. Просто странность, а может быть, она пыталась замаскировать мешки под глазами или синяк. Бывает же?
В общем, я искала любые причины для оправдания такого необычного поступка и находила их немало. Меня мучило любопытство, однако мы не были хорошо знакомы: всё что было известно ― её звали Маша, и она работала где-то в сфере услуг. Спрашивать у почти незнакомого человека:
— Зачем Вам в такую темень ещё и очки? ― было как-то неудобно. А вдруг у неё какое-то заболевание глаз?
Поэтому я скромно помалкивала, поддерживая пустую, ничего не значащую беседу, какую обычно ведут в дороге малознакомые люди. И вдруг, изменившись в лице, она предложила:
— Наташа, а давайте я Вам погадаю? У меня это здорово получается. Моя прабабушка была профессиональной гадалкой, самой настоящей, а не обманщицей, которых сейчас на каждом шагу полным-полно. Разве не хотите узнать свою судьбу? Попробуем, это же так интересно!
Я испуганно пожала плечами. Нет, мне совсем не хотела знать, что ждёт впереди. А вдруг…
— Спасибо, Маша. Но я не верю картам, да и во все эти гадания тоже.
— Тем более, тогда Вам бояться нечего…
— А с чего Вы решили, что боюсь, просто ― не хочу… ― я старалась, чтобы голос звучал уверенно, и мне совсем не понравилось, что губы соседки дрогнули в улыбке:
— Дело Ваше. Насильно никто ведь не заставляет, верно?
— Конечно, ― сказала, вдруг почувствовав в голове странный зуд. Если бы можно было почесаться изнутри, сделала бы это непременно… И совершенно неожиданно для самой себя произнесла:
— А в самом деле, почему бы и не погадать? ― хотя в тот момент подумала совсем другое. Такой поворот событий мне не понравился. Я открыла рот, чтобы сказать:
— Лучше не стоит, ― но вместо этого приветливо улыбнулась незнакомке.
Та довольно кивнула, достав из сумочки бархатный мешочек. На столик между нами легла колода карт.
И тут соседка сняла очки, посмотрев на меня ― два огромных бельма полностью закрывали её глаза. У меня ёкнуло сердце.
— Как вы будете гадать? Вы же не видите… ― испуганно прошептала я.
— Не переживайте, Наташа, я чувствую карты и знаю их все до одной. У меня в жизни не так много развлечений, ну что, приступим? ― она спросила и снова надела очки, прикрыв страшные глаза, от вида которых стало совсем не по себе.
Беспомощно пожала плечами в ответ, забыв, что она не видит моих движений.
Маша разложила карты по кругу, соблюдая обычные гадальные ритуалы:
— Переверните ту, что лежит ближе всего, она покажет Ваше прошлое.
Я потянулась к карте дрожащими руками. Та оказалась совершенно чистой, без рисунка. Гадалка задумалась:
— Странно. Белый лист означает, что Вас не было в прошлом. Как такое может быть?
— Что за чудная у Вас колода? В нормальных картах такого не бывает, ― я старалась говорить уверенно, но меня пробирал озноб. Неужели угораздило связаться с сумасшедшей?
— Ладно, давайте попробуем ещё раз. Тяните любую карту, какая понравится.
У меня же было одно желание ― быстро собрать вещи и смыться из купе. Больше того, выйти на ближайшей станции, только чтобы не слышать этот голос и не чувствовать невидимые мурашки в голове.
Но покорная чужой воле, взяла новую карту и снова перевернула. Результат был тот же. Я всё больше подозревала попутчицу в мошенничестве, но нашла в себе силы спросить:
— Может, закончим на этом? Вероятно, у Вас все карты такие. Глупая шутка, мне ― не понравилась…
Гадалка заволновалась:
— Уверяю вас, Наташа, карты нормальные, рисунок нанесён тонкой иглой, я его чувствую пальцами, но сейчас ― листы совершенно гладкие. Поверьте ― сама в шоке. Пробуйте ещё, загадаем на настоящее, берите смелее…
Я фыркнула, вдохнув, взяла сразу две карты, и сама их ощупала. Как и ожидалось, никаких точек или проколов не было ― девственно чистые листы лощёной бумаги. Бросила их прямо в руки странной спутнице:
— Ну, может, хватит ломать комедию, скажите честно ― зачем Вы всё это затеяли?
Она казалось растерянной, а ещё ― бледной:
— Клянусь, даже в мыслях ничего такого не было, хотела только немного Вас развлечь в дороге. Давайте попробуем последний раз ― на будущее…
— Ну, давайте попробуем, ― передразнила я, откровенно злясь, и взяла следующую карту. Перевернув её, хотела сначала показать Маше, но вспомнив, что она всё равно не увидит, почти крикнула:
— И будущее у меня ― белым-бело. Ну и что теперь с этим делать?
Соседка напротив покрылась нервными пятнами:
— Вероятно, я скоро умру, да?
Я вытаращила глаза, но ругаться не стала ― просто молча взяла плащ и сумку, и, посмотрев в окошко, раздражённо выдохнула:
— Откуда мне знать? Все когда-нибудь… Прощайте, сойду-ка я на этой станции, есть тут одно срочное дело, ― выбежав из купе, не оглядываясь. На языке вертелось:
— Вот зараза, всё настроение испортила… Нашла на ком свои «опыты» проводить.
Злая как тысяча чертей, вышла в тамбур и вытащила из пачки сигарету ― эта слепая довела — таки меня до «трясучки». Я обратилась к задумчиво курящему мужчине:
— Огоньку не найдётся?
Он кивнул:
— Конечно, конечно, ― протягивая зажигалку и, взглянув мне в лицо, медленно осел по стенке на грязный пол. Пришлось наклониться и самой взять зажигалку. Я затянулась, выпустив кольцо дыма ― стало легче. Двери открылись и, прежде чем выйти на перрон, быстро поправила маскировку, мельком взглянув на чуть живого от страха мужчину:
— Вот бедняга, увидеть череп, наверное ― то ещё «удовольствие». Ну прости, дорогой, не хотела тебя пугать. Твоё время ещё не пришло, и вообще, я ― в отпуске, просто потеряла над собой контроль. Ох уж эта ясновидящая, даже Смерть разглядела, хоть и слепая. Что за люди, никуда от них не спрячешься…
И, ворча себе под нос,
