проводим дознание, собираем улики.
– Но Слава только что сказал, что с нами…
– Граб, – подхватил следователь. – Моя фамилия Граб. Дерево есть такое. Произрастает в южных районах России и много где еще. Во Владимире не растет. Я здесь один такой.
Яна не знала куда спрятаться от его насмешливого взгляда. Она покраснела и отвела глаза.
– Славик, все норм. Туши свет. Яна Сергеевна, не смущайтесь. Я привык. С такой фамилией, представляете через что я прошел в детстве?
– Закалились?
– Так точно. Ныне я просто кремень.
– Значит стали окаменелостью.
– Окаменелостью? А это что?
– Выходит и я могу вас удивить, – язвительно ответила Яна. – Окаменелости – это превратившиеся в камень останки растений или животных. На это нужны миллионы лет, но в вашем случае, видимо, хватило сорока.
– Тридцати пяти. Неужели я выгляжу так старо? Вы, наверное, плохо меня разглядели.
– Я вообще вас не разглядывала. Не обольщайтесь.
Яна отвернулась и начала пристально всматриваться в окно. Даже спиной она чувствовала самодовольство Граба.
– Эй, молодые, вы что уже поругались? – Слава ехидно рассмеялся.
– Язык придержи, шутник, – плохо скрывая улыбку парировал Павел.
– Паха, ну, правда, раскрой секрет. Как ты умудряешься девушек кадрить в считаные минуты. Я за ними неделями хожу с нулевым результатом. А ты раз, два и в дамки.
– Товарищ старший сержант полиции, следите за дорогой! – Яна резко осадила водителя. – Разговоры будете вести на месте преступления и только по существу.
– Молчу, молчу! Красивая, строгая, в званиях разбирается, терминологией владеет. Ну, Паха, ты влип!
Больше спутники не разговаривали. О чем думали мужчины, Яну не интересовало. Она мысленно вернулась к Аделине.
«Бальная зала сияла. Огонь свечей играл на сотнях хрусталиков изысканных люстр. Радужные узоры пленяли волшебством, им вторили канделябры и настенные светильники. Но главным украшением праздника, конечно же, была огромная ель, вершину которой венчал белый ангел Рождества. Пахло иголками, туалетной водой и плавящимся воском. Снежинки заглядывали в окна, таяли от зависти и замерзали, оставляя на стеклах диковинные узоры.
– Друзья, вы узнаете мою Аделину? Сегодня ее первый настоящий бал…»
Ровно в двадцать два тридцать уазик аккуратно проехал в открытые ворота музейной ограды и остановился у машины чоповцев. Ребята включили радио на полную громкость и прямо в салоне устроили дискотеку. Они смеялись, в унисон размахивали руками и дружно орали: «Новый год к нам мчится, скоро все случится…»
Глава 3.
Метель не унималась. В туманном свете уличных фонарей Яна разглядела пустой провал открытой двери и большой сугроб, забравшийся внутрь музея.
– Яна Сергеевна, может, пока в машине посидите, – заботливо спросил криминалист. – Холодно и снег метет.
– Нет. Я выйду. Нужно понять, что случилось.
Девушка замотала голову палантином и медленно двинулась вслед за опергруппой, пряча лицо от колючих снежных игл. Каждый шаг давался с трудом.
– Але, гараж, кончай дискач! – весело прокричал Славик.
Чоповцы выключили музыку и неохотно вылезли из салона. Павел положил лист опросника на жесткую кожаную папку и приготовился писать.
– Привет, пацаны, веселье окончилось. Представляемся и докладываем.
– Хоботов Артем Геннадьевич, – первым заговорил высокий тощий парень. – Ну, в общем, повезло музею. Вызов поступил, когда мы рядом – в Богословке были. Там из-за метели у магазина сигналка слетела.
– Давай ближе к делу. Прибыли, что увидели?
– Кашкин Илья Олегович, – к разговору подключился молодой краснощекий чоповец. – Спугнули мы его. Барсово на отшибе, но дорога проходная. Он, видать, свет наш издалече увидел и смылся. След на Загорье вел, но его уже засыпало.
– Мы ничего не трогали! – активно вмешался тощий. – Увидели, что дверь нараспашку и сразу в полицию позвонили, а потом этой.
Парень махнул рукой в сторону Яны и широко улыбнулся.
– Здрасите, девушка! Вы Снегурочка?
– Нет. Я главный хранитель музея-усадьбы Фон-Барсов.
– Паша, можно я делом займусь? Ясно все. Ничего не видели, ничего не знаем.
– Давай, Викторыч, приступай.
– А мне можно в машину? – поеживаясь спросил Славик. – Холодно.
– Шагай. Толку от тебя все равно ноль.
– Ага, а кто вас сюда доставил? Я водитель от Бога. Не цените вы меня, Пал Николаич, ох, не цените!
– Про след протекторов, что скажете?
Яна задала вопрос резко и требовательно. Она смотрела на чоповцев, но краем глаза безошибочно опознала удивление во взгляде Павла.
– Внедорожник был нехилый. Снег рыхлый, глубокий, а он стартанул чисто, не буксовал нифига.
Румяный кивнул, поддерживая напарника.
– Еще вопрос. Где наш сторож Юрий Петрович? Вы его видели?
– И видели, и слышали, – парни дружно рассмеялись. – В коморке он храпит в обнимку с маленькой.
– С маленькой? С маленькой девочкой? – в ужасе переспросила Яна. – Он же старый.
– Для девочки старый, а для бутылки в самый раз, – ответил тощий, не переставая лыбиться.
– Все. Конец комедии, – Павел резко оборвал смешки парней. – Черканите мне автографы и свободны. Вызову потом. Яна Сергеевна, идемте в музей.
– И тебе не хворать, Паша, надежда наша! Яна Сергеевна, у меня телефончик-то ваш остался. Можно позвонить?
Не переставая балагурить тощий и румяный направились к машине и вскоре свет фар утонул в последней декабрьской метели. Яна с ужасом переступила порог. Она даже боялась подумать, что мог натворить вор в этом старинном деревянном особняке.
– Паша, Яна, похоже ребята правы. Спугнули они его. Дверь входная вскрыта, а внутри не успел набедокурить.
– Как вскрывал?
– Замок сувальдный, пятирядный. Способы разные есть, но он орудовал дрелью и отмычкой.
Пока мужчины разговаривали, Яна осмотрелась.
– Вы правы, Владимир Викторович. Внутренние двери не трогали. Они опечатаны моей печатью. Она не повреждена.
– Вы всегда их опечатываете? – заинтересованно спросил Павел.
– Да. Мы всегда действуем по инструкции. Других вариантов нет и быть не может.
– Паша, один момент. Сдается мне, что воришка в музее бывал. Дверь железная, замок внутри. Он точно знал его тип, поэтому использовал нужные инструменты и особо не возился.
– Есть предположения?
Павел внимательно посмотрел на Яну.
– Нет. У нас иногда больше ста посетителей за день бывает. За всеми не уследишь. Кто-то может замешкаться в дверях, чтобы рассмотреть замок.
– В музее есть что-нибудь ценное? – заинтересованно спросил эксперт.
– Естественно. Если не брать в расчет вещи бывших владельцев, имеющие мемориальное значение, то можно насчитать больше тысячи предметов, которые можно дорого продать серьезным коллекционерам и просто в инете.
– Монеты, иконы, зла́то, се́ребро?
Яна кивнула, не считая нужным отвечать на небрежный вопрос следователя.
– Здесь есть черный ход? – оглядываясь по сторонам спросил Павел.
– Раньше был, но потом здание немного перестроили, чтобы увеличить экспозиционные площади.
– Решетки только на окнах первого этажа?
– И на втором тоже есть. Музей оборудован согласно нормативам и инструкциям.
Павел усмехнулся. Он сунул
