Всё прекратила пришедшая госпожа. Чужие друзья были разогнаны, я отправлен к себе в комнату, а Рена впервые в жизни выпороли. Это сделала сама хозяйка, нисколько не жалея десятилетнего мальчишку и не делая ему никакой скидки на возраст. В тот же день у нас и появился строгий запрет на разговоры друг с другом, а ещё какое-либо общение. Комнату, в которой мы вместе до этого проживали, полностью отдали мне, переселив Рена в дальний конец дома. На следующий же день госпожа отвезла меня в какой-то медицинский центр, где мне полностью удалили крылья, чтобы я не слишком явно отличался от людей. Именно так и закончилась наша с Реном дружба.
Заговаривать мы больше даже и не пытались, по крайней мере я. Отчасти из-за строгого запрета, а отчасти потому, что у меня долго была свежа в памяти нанесённая им обида. Рен как-то попытался мне что-то сказать, но только он раскрыл рот, как в комнату вошла госпожа, и ему снова досталось. Больше попыток не было…
«А вот и он, лёгок на помине! Возвращается с учебы», — подумал я, выныривая из воспоминаний и косясь на часы. Рен пришёл вовремя, как и всегда. У него школа была настоящей, в отличие от моего обучения на дому. Последнее оставалось необходимостью, чтобы я лишний раз не светил своим нечеловеческим происхождением перед людьми.
— Всем добрый день! — Рен улыбнулся мне и экономке Эвелине, до сих пор разбирающей постиранную одежду по кучкам. — Чем-то помочь?
Его извечная доброжелательность порой раздражала. Казалось, что у него и вовсе не бывало плохого настроения.
— Нет, милок. Деймон уже всё сделал. — Старушка указала ему кивком на четыре больших кучи аккуратно сложенных вещей.
Вот ведь странность, я знал её с детства, и она тогда была молодой, а теперь еле ноги переставляла, ужасно состарившись. Наша же госпожа, фрау Лингрен, как была юной, так и оставалась совершенно неизменной. Впрочем, поразмышлять мне на подобную тему не дали…
— Мальчики, отнесите-ка все эти вещи в прачечную, а то я боюсь, что не донесу, — попросила нас с Реном экономка.
— Конечно, — легко согласился я, подхватывая ближайшую кучу белья и быстро выходя за пределы комнаты.
Как я не любил её совместные задания, призванные сплотить нас с Реном и помирить! Как будто она не знала, что разговаривать мы с ним не смели, ведь по всему дому были разбросаны камеры, и фрау Лингрен в любой момент могла застукать нас за нарушением правил. Да и если бы такое удалось, что бы я сказал ему? Что давно простил его и жажду дружбы? Нет, унижаться я перед ним точно не желал, пусть мне иногда по вечерам и хотелось выть от скуки и безысходности.
Мы быстро дошли до первой двери в кладовую, по сути являющейся ещё одной прачечной, где складировалось всё чистое. Занеся туда постельное бельё и полотенца, молча пристроили кучи последних на ближайшей свободной полке и начали раскладывать всё по местам. Я подавал аккуратно свёрнутое бельё, а Рен рассовывал его по полкам. За этим занятием нас и застала госпожа, раньше времени вернувшаяся с работы.
Обернувшись, я мельком успел отметить её крайне озабоченный вид и мешки от усталости под глазами. В последнее время она стала подолгу задерживаться, а один раз даже уехала посреди ночи. Дрогнув, моё сердце гулко застучало от волнения, заставляя меня нахмуриться. Мне всё это определённо не нравилось.
— Заканчивайте здесь и спускайтесь в столовую, — приказала хозяйка, бегло пробежав по нам глазами.
В отличие от экономки сплотить нас она и не пыталась, впрочем, как и постоянно разгонять по разным углам. Мы негласно были предоставлены сами себе.
Я осторожно посмотрел на Рена, удивляясь тому, что госпожа ничего не сказала по поводу нашей совместной работы. Возможно, он знал, к чему всё шло, хотя, если было судить по его ответному напряжённому взгляду, то скорее нет, чем да.
Фрау Лингрен всегда ужинала у себя в комнате, и наше присутствие там никогда не терпелось. Нам было строго-настрого запрещено входить в её покои. Для меня, пожалуй, такой запрет оставался действующим навсегда, а вот Рен имел все шансы попасть туда, став мужем хозяйки.
Кисло поморщившись, я ощутил, что снова разбередил в груди никак не заживающую там рану от запретной любви к фрау Лингрен. На такого, как я, демона, она даже никогда и не взглянула бы. Нечего было и мечтать. Я являлся лишь телохранителем, делом которого оставалось её сопровождение на официальных мероприятиях, но не больше того.
Вздохнув, я зашевелился быстрее, подавая Рену бельё. Ждать фрау очень не любила, что мы поняли ещё в раннем детстве.
Глава 2. Планы на будущее
Деймон
В столовую мы вошли через десять минут после того, как госпожа позвала нас.
Она сидела перед накрытым столом в своём излюбленном кресле из коричневого бархата. У неё весь интерьер был оформлен в природных тонах — коричневом, зелёном, песочном. В городе оставалось практически невозможно встретить что-либо такое. В её доме было приятно находиться из-за наполнявшей тот обильной растительности. Казалось, даже воздух в нём был свежее, чем везде в нашем урбанизированном мире.
— Закончили? Тогда садитесь. — Фрау указала нам на уже сервированные места за столом по обе руки от себя.
Мы с Реном расселись по местам, без стеснения накладывая пищу на тарелки. То, что хозяйка никогда не говорила сразу, мы тоже давно уяснили. Нам оставалось только ждать.
И всё же я волновался, прекрасно понимая, что она не просто так позвала нас. Буквально через месяц заканчивалось наше обучение, и наступало совершеннолетие, после чего всё было должно решиться окончательно. Мы либо оставались с фрау Лингрен уже на всю жизнь и официально, либо… Об этом было страшно даже просто подумать.
— В следующем месяце завершается ваше обучение, — заговорила женщина ближе к концу ужина, — а это значит, что пора уже решать, какой у вас будет статус.
Рен непроизвольно напрягся. Одним из его самых страстных желаний было стремление стать её мужем. Именно этим он грезил всю жизнь, начиная где-то лет с пяти. Я помнил, как страстно он рассказывал мне о возможности стать супругом фрау, о привилегиях, которые для него открывал данный статус… Моя голова, конечно же, тоже была полна подобных грёз, но, в отличие от него, моим мечтам оставалось суждено ими же и остаться. В реальности такой статус мне никогда не грозил, и я понимал подобное без лишних разочарований. С самого первого дня обучения для меня отчётливо растолковали эту истину. Демоны в нашем мире были никем, всего лишь прислугой, рабами, вторым сортом. Мне ещё крупно повезло, что я жил в комфортных условиях в доме госпожи и в равных с её будущим мужем правах. Исключением было лишь то, что Рену позволялось иногда выходить на прогулки по городу, а мне нет. Демонов слишком презирали для того, чтобы я мог просто пройтись по улице, не привлекая к себе лишнее и нежелательное внимание.
— Рен с отличием заканчивает обучение на мужа, по истечению которого он им и станет. — Фрау Лингрен улыбнулась голубоглазому парню, уже грезившему грядущими перспективами. — Что насчёт тебя, Дей, я пока не решила. Как оказалось, телохранитель мне не особо-то и нужен, так что твоя судьба ещё будет решаться за этот оставшийся месяц.
