черной бездной словно с горки, погружаясь все глубже и глубже и у Дэна закружилась голова от такого визуального эффекта.
— У-у-ух- ты! — выдохнул, бросая взгляд на показания глубокомера — стометровую отметку аппарат уже миновал и продолжал наращивать скорость.
Жак оглянулся назад на профессора, спросил возбужденным голосом:
— Скорость прибавить?
Жомени кивнул, в глазах у него посверкивали искры нешуточного азарта.
Показания глубины, сбоку на экране замелькали быстрее. Включился сонар — по-иному в этом царстве смерти и молчания не сориентируешься. Везде пусто, как и полагается в глубоководной бездне, только изредка мелькали красные, зеленые, желтые треки светящихся глубоководных существ.
Так прошел десяток минут. Аппарат опустился на полторы тысячи метров, и затормозил у дна. В свете прожекторов клубилась легкая муть от поднявшихся донных отложений. Сверившись с координатами, переданными профессором, Жак кивнул — все точно и, включил водяную пушку. Струя под давлением ударила в дно, все заволокло тучами мути.
Еще через пятнадцать минут, во время которых профессор, не в силах сдержать нетерпеливое волнение, нарезал круги по тесной рубке, сонар обнаружил некий металлический предмет на дне вырытого в донных отложениях колодца. Аппарат выдвинул гибкие манипуляторы, подхватившие находку, она исчезла в раскрывшемся впереди, там, где у настоящей акулы пасть, грузовом отсеке.
"УРГ-24-200" отправился назад.
Еще через десяток минут, когда всплывшего на поверхность глубоководного разведчика подняли, у лееров вдоль борта столпились не только ученые, но и весь немногочисленный экипаж корабля, на вахте в рубке остался только дежурный командир. В том, что это находка века, уже не сомневался никто.
— Ну, откроет кто-нибудь грузовой отсек или нет? — лениво поинтересовался Дэн, хотя в глазах у него посверкивали искры разгорающегося азарта.
Когда лепестки диафрагмы на носу "УРГ-24-200" дрогнули и медленно, беззвучно раскрылись, профессор испытал сложное чувство. Нечто вроде торжества, оттого что сумел, разгадал загаданную двести тысяч лет тому назад головоломку. После промелькнуло даже что-то похожее на досаду — разгаданная загадка уже не манит неизвестностью. А на Дэна нахлынуло ощущение опасности, такое же сильное, как вчера перед дверью собственной квартиры. Он едва не шагнул вперед, словно давным-давно погибшие марсиане представляли опасность.
Внутри лежал хорошо сохранившийся куб из желтоватого материала, с гранями сантиметров по тридцать. Хорошо знакомый цвет, лаская взор, наводил на мысль о золоте. Профессор пробился сквозь плотную толпу, с возмущенным видом оглянулся на людей и поднял куб. Руки дрогнули то ли от тяжести, то ли от волнения.
— Тяжелый! — сообщил он и тряхнул куб, — И внутри что-то есть!
Перехватив находку поудобнее, решительным шагом направился в рубку.
Ключа, к сожалению, не было, поэтому Дэн принес лазерный резак и самым варварским образом вскрыл находку. Внутри лежал непонятный предмет из бледно-желтого металла: обод сантиметров двадцать в диаметре, оплетенный толстой проволокой в виде короны.
Профессор схватил добычу, завертел в руках, жадно разглядывая артефакт далеких времен.
— Вот он Учитель! Ему больше двухсот тысяч лет! — произнес с благоговением, лицо у него горело, словно от мороза. Оглянулся на помощников, — Ну и как его активировать?
Ответом было молчание.
Спустя мгновение профессор почти задохнулся от восторга — на внутренней поверхности он увидел выдавленные иероглифы.
— Так-так, — это будет… — профессор пошевелил губами, словно проговаривая мысленно результат, — надень меня.
Оглянулся на восторженно смотрящее на него окружение и, немного помедлив, осторожно водрузил обруч на лысеющую копну волос.
* * *
Корабль, да и сам мир в единый миг исчезли, словно повернули выключатель. Только что Дэн с профессором в рубке рассматривали подводную добычу — и вот он висит в черной пустоте, пронизанной мириадами злых искорок звезд. Внизу в слабой дымке атмосферы, гигантская, зелено-синяя планета. "Я в космическом пространстве без всякой защиты". Перенос был так неожиданен, что на миг ужас накрыл с головой. Мгновенный спазм перехватил горло. В вакууме человек способен сохранить сознание 9-11 секунд. Следом паралич, судороги мышц, в мягких тканях тела образуется пар, оно страшно распухает и примерно через полторы минуты человек погибает от остановки сердца.
Он закричал, но не смог зачерпнуть и глотка воздуха. Глупое тело, не желавшее погибать, забилось в конвульсиях, но секунды шли, а он не ощущал ни удушья, ни адского холода вакуума. То ли от понимания этого, то ли просто потому, что первый, самый сильный шок прошел, но паника отступила и вслед за этим пришло понимание того, что он не в космосе. Что перед ним морок, ложь. Он сжал зубы. Недавно испытанный ужас остались позади. С ним думают шутить? Ну-ну… Теперь настала моя очередь внушать ужас.
— Приветствую тебя, разумный, не опасайся ничего, все что ты сейчас видишь, это иллюзия, а твое тело осталось на старом месте, — услышал голос, самый обычный и равнодушный до бесполости.
Дэн шевельнулся. Ну наконец-то закончились дурацкие игры. Значит стоит понять правила игры. А в любой игре есть игроки и те, кем играют, последним он становиться категорически не желал.
— Воспитанные разумные сначала представляются, — сказал в темноту.
— Когда-то, сто тысяч оборотов прекрасной Эсмиель тому назад, мои создатели назвали меня искусственный интеллект номер 228/ 15, — прошелестел все тот же бесполый голос.
— И что значит этот спектакль? — произнес Дэн, — зачем ты перенес меня в иллюзию. И что это за планета внизу?
Планета, занимавшая почти треть обзора, была прекрасна. Размытая линия терминатора делила выпуклый диск, на два совершенно непохожих пространства. Слева ночная половина с хаотично разбросанными теплыми искорками городов. По освещенной солнцем стороне густо плыли белые стайки облаков, а где они расходились, проглядывала чистая синь океана или желтизна суши с вкраплениями темно-зеленых пятен лесов. Вот только очертания континентов совсем не походили на земные.
— Моя миссия, — прошелестел голос, — познакомить тебя с печальной историей моих создателей, а внизу четвертая планета Солнечной системы, какой она была в эпоху расцвета.
Дэн с недоумением поглядел вниз. Четвертая планета Солнечной системы — Марс. Но внизу ничего похожего на безжизненный красный шар, только начавший усилиями человечества оживать. Синий — цвет воды, белый — цвет облаков и зеленый — цвет растительности, без слов говорили, что планета богата водой и кишит жизнью.
— Марс? — осторожно произнес Дэн.
— Вы знаете планету моих создателей: Эсмиель, под этим названием. Ты готов выслушать их историю?
— Да.
— Так внимай же печальной повести про могучий народ атлантов. Наша цивилизация зародилась на Эсмиель более 310 тысяч лет тому назад. В те времена планета была обильна водой и жизнью.
Картинка перед Дэном в один миг изменилась. Теперь он летел на высоте пары сотен метров над поверхностью планеты. Сладковато-горький, ни на что не похожий
