так не сказала, что ожидает «несанкционированных попаданцев». А я вот определенно он.
— Разумеется, — согласилась Эрис. На лице ее появилось недовольное выражение. Она надула губки и стреляла глазами в мою сторону уже совсем не призывно. Замерзла что ли? — Ты в своей семье младший сын и потому сидишь в совете, представляешь там свой род. Женщин туда не пускают, поэтому я понятия не имею, когда и чем вы там занимаетесь, но уверена, что просиживать штаны в совете такой куче магов приходится в последнюю очередь.
«Совет магов! Младший сын! Да вокруг меня куча людей!» — я окончательно затосковал. Похоже, даже если я не умер в том своем мире, мне стоило приготовиться к смерти в этом. И почему-то мне показалось, что здесь она будет не из легких.
— Не понял, так я представляю свою семью или сам по себе? — я уцепился за это несоответствие с жадностью голодного краба. В каждом варианте были свои минусы и плюсы, но не оба же одновременно!
— Представляешь, но ты отрезанный ломоть, — вот теперь я видел, что Эрис злится. — В Совете вы все вроде как незаинтересованные нейтралы.
Она сделала пальцами кавычки, но я и сам понял, что незаинтересованных там, где делят пирог власти, не бывает. Никогда поэтому не хотел лезть во власть, хотя дядька мой был депутатом и звал в помощники.
Я замер. Вот откуда вылез этот дядька? Я не помнил даже его лица, а про то, что он депутат, помнил?
— Возможно, ты просто совершенно не годишься в семейное дело по вектору магии или просто они устали от придурка Фила, Фил мне никогда не говорил об этом, — о да, Эрис определенно злилась. — Мы вообще не так много говорили об этом. Да и вообще мало говорили.
Намек я понял, не дурак.
Уселся рядом и обеими ладонями накрыл ягодицы. Мне всё еще не хотелось проверять, как справится теперь уже мой организм с этой горячей штучкой, но и оставлять ее без внимания было смерти подобно в самом прямом смысле.
— Что ты делаешь? — голос Эрис звучал мягче, но всё еще раздраженно, и я понял, что задумался так, что просто сжимаю и глажу ягодицы.
Соврать что-то не было сил, и я честно признался:
— У тебя самые роскошные булки, которые я когда-либо видел.
В последний момент я успел заменить «трогал» на «видел». Возможно, это меня спасло. А может, Эрис и не была избалована комплиментами. Честно говоря, комплимент был так себе, и кое от кого, чье лицо я не мог вспомнить, и имя тоже, я бы и по лицу схватил за такой комплимент, а вот Эрис вся просияла.
— Правда? — к ней снова вернулась игривость, и ягодицы подпрыгнули в моих руках словно два мячика. — А грудь?
Вот такие подсказки я понимаю даже в том состоянии, в какое сейчас попал. Так что немедленно перенес руки выше и накрыл ими грудки.
— Ровно помещается в ладонь, — провозгласил я, надеясь, что меры измерения женской груди мужскими руками в этом мире тоже известны. — Это идеально! И форма идеальная. Я невероятно счастлив, что придурок Фил встречался именно с тобой, Эрис!
У придурка Фила были еще довольно маленькие для мужчины ладони, но это я упоминать не собирался, разумеется. Я же не смертник!
То ли я как-то очень удачно обнял ее грудь, то ли Эрис вело от моих непритязательных комплиментов, но она вся раскраснелась и стала притираться ягодицами к моей простыне. Я же пытался повернуться немного боком.
— По тебе не скажешь, что ты рад, — немного обиженно заметила красотка, но легкая хрипотца голоса обещала мне скорое прощение.
Хорошо, что я уже придумал, как избежать немедленной проверки моей мужественности.
— Ты так хороша, что я слишком сильно нервничаю, — и снова почти не соврал я. Про вторую часть точно не соврал. — Мне нужно привыкнуть к мысли, что мне предстоит однажды стать твоим мужем.
Судя по тому, как Эрис замерла в моих руках, я свой почти супружеский долг только что с честью выполнил.
— Ты прав, — наконец произнесла она. — Тебе стоит освоиться хотя бы в собственном доме и собственном теле. Прости, что я тебя тороплю, но…
Если я что-то помню из прошлой жизни, так это нехитрую мудрость — если женщина извиняется, туши свет. Немедленно извинись в ответ, даже если ты ни в чем не виноват.
— Это ты меня прости, — быстро ответил я и несильно сжал ладони теперь уже на груди. Хм, а я ведь могу к этому и привыкнуть! Если бы только не нужно было жениться… Приходила бы Эрис ко мне пару раз в неделю, прыгала по спальне голышом, а потом уезжала в свое собственное гнездышко. И всем было бы хорошо.
А вот что нам всем будет хорошо, если она станет моей женой… я очень сомневался. Уж больно характер любовницы Фила был стервозный — мне полчаса хватило, чтобы это понять. Интересно, как долго это не понимал Фил?
— А давно мы вместе? — я нехотя убрал руки с ее груди. Надо быть последовательным, брат. Умерла так умерла. Не стоит множить свои проблемы.
Эрис снова словно потускнела.
— Пять месяцев, — призналась она. — Но это тайные встречи. Фил никогда не выводил меня в люди.
Она повернулась ко мне лицом, и я с трудом удержался от того, чтобы пообещать ей все на свете. Похоже, мне тоже может нравится маленькая грудь. О чем ты думаешь, сукин сын! Надо сначала понять, что в этом мире вообще происходит!
— Кхм, — я откашлялся и поправил простыню на себе. — Я разберусь, почему так. Мне нужно просто прийти в себя. Я ведь даже не знаю, умер я в том мире или нет! Я почти ничего не помню!
Кажется, упоминание смерти было не к месту. Или наоборот, уж как посмотреть. Но Эрис изменилась в лице и поднялась, принимаясь одеваться. Я заодно убедился, что одежду тут носят довольно оригинальную, но не слишком сложную. По крайней мере, женщины. Я видел юбку-брюки и юбку-шорты у своих подружек. А это были брюки-халат. В полах искусно украшенного халата скрывались штанины. На поясе это подвязывалось широким узорчатым кушаком, который затем крест-накрест проходил под грудью, а потом над ней и завязывался сзади на шее. Выглядело на удивление
