- вмешался старик-стражник. - С гневирцами так нельзя, сам знаешь. Отведем его к коменданту, пускай он решает.
Толстяк насупился, но спорить не стал.
- Иди за мной! - буркнул он бродяге и направился к воротам.
Путник последовал за ним.
Нищий таращился на них, а затем завопил, всхлипывая:
- Меня! Заберите меня тоже!
И уже тише:
- Я же не переживу зиму.
***
- А это еще кто?
Комендант, худой, жилистый, со светлыми усами на раскрасневшемся лице, утирал пот. Он только что вернулся от ворот, где наконец-то справились с этой проклятой подводой и сейчас хотел побыть в прохладе сторожки.
- Говорит, гневирец, - ответил толстяк.
Комендант оглядел путника, выдержал неприятный взгляд. Поморщился.
- Медальон есть?
Путник показал его.
Комендант выпил воды, выдохнул, уселся за стол.
- Что ж, полки господина Турмала помогли городу в трудные дни, и каждый кто служил в них получил право быть гражданином Киерлена. Щедрое предложение, я считаю.
- Конечно, щедрое, - подал голос путник, - ведь мы получили его вместо жалованья.
- Ну, так вот, - продолжил комендант, - если бы ты поселился в городе сразу после эльфийской войны, никаких вопросов бы не возникло. Но уже прошло десять лет, откуда мы можем знать, что ты - гневирец, а не мошенник, убивший владельца медальона.
- Я слышал, господин Гневир Турмал живет в Киерлене, я могу обратиться к нему, и он...
- Нууу, - перебил путника комендант, - прыткий какой. Господин Турмал - большой человек, поверенный чин самого сардана-императора. Можешь, конечно, составить ему бумагу, но ждать придется в городской тюрьме. А таких, как ты, там долго не держат, нет ответа за месяц - на галеры в Окицу или в каменоломни. А там уже возврата нет.
- Гнать его в шею, в Норы, - пробурчал толстяк.
- Да и господин Турмал уезжает в столицу, завтра уже, - вмешался старик, - кто еще может за тебя поручиться?
- Дамид Вигда, - ответил путник, - я помню, он сразу после Альвиона, в Киерлене поселился, оружейником хотел стать. Слышал, год назад, на Арсенале живет.
Комендант нахмурился, затем произнес:
- Не знаю такого.
Старик отрицательно покачал головой, толстяк остался безучастным.
- А..а как он выглядит? - несмело подал голос юнец.
- Сейчас не знаю, а раньше - кудрявый, с горбатым носом.
- Кажется, господин комендант, я знаю этого Вигду, - робея произнёс молодой стражник.
- А где живет знаешь?
- Да, на Арсенале, возле колодца, где проулок тупиком заканчивается.
- Так это его дом, единственный дверью в тупик смотрит? - спросил старик.
Ответить юнец не успел.
- Так! - громко произнёс комендант. - Вы, двое, марш к воротам, хватит здесь прохлаждаться.
При этом он указал на старика и толстого. Затем, повернувшись к юнцу, продолжил:
- А ты садись за стол, будешь писать бумагу на этого человека. А ты, как там тебя зовут?
- Этли.
- А ты, Этли, сядь на лавку и отвечай на вопросы Авина. Кстати, что у тебя в мешке?
Вместо ответа человек назвавшийся Этли бросил мешок к ногам коменданта. Тот взглянул на Авина, но юнец уже расстилал на столе лист бумаги и очинивал перо. Комендант несколько раз наступил сапогом на мешок, трогать руками грязную мешковину не хотелось, и поддев ногой вернул его Этли.
- Имя? - спросил Авин.
- Аскелан Этли.
Заскрипело перо.
- Место и год рождения, если знаешь?
- Не знаю.
Комендант усмехнулся.
- Род занятий?
- Богослов.
Комендант засмеялся:
- Шрам на лице, в философских спорах получил?
- Нет. На стене, через две башни отсюда.
- Чем это тебя так? - уже без смеха спросил комендант.
- Не знаю, в темноте разве разберешь.
- Так "богослов" записывать? - спросил Авин.
- Где учился? - спросил комендант у Этли.
- В Славиосе, но не доучился.
- Пиши "философ".
Перо вновь заскрипело.
- А что дальше? - вновь спросил юнец.
- Кем служил у Гневира?
- Алебардист, потом пикинер второй линии.
- Пиши "пикинер второй линии".
Скрип пера.
Подумав, комендант вымолвил:
- Вроде все. Дай чернилам высохнуть.
- Там надо дописать "свидетельствую" и двоеточие, а ниже "утверждаю" и тоже двоеточие, - сказал Этли.
Комендант кивнул Авину и обращаясь к путнику сказал:
- Вот, не пойму я тебя, Этли, человек ты грамотный, в драке тоже смыслишь, если не врешь. Чего ж ты за десять лет ни гроша не заработал, бродягой стал? Служил бы знатнику какому, хоть пером, хоть мечом, тебя бы в Киерлене как родного приняли. А так, бродяг пускать не велено. Своих босяков, на Нищем дворе, хватает. Да и на Языке тоже.
- Мир хотел посмотреть.
- Ну, как, насмотрелся?
- Насмотрелся.
- Высохли, господин комендант.
- Зови этих двух лоботрясов, пойдете к Вигде, а ты философ, молись, чтобы все прошло гладко. Иначе, в тюрьме ты и до галер недоживешь. Никому не позволю заслуги гневирцев присвоить. Мы бы одни, тогда, не выстояли против эльфов.
***
Этли шагал следом за толстяком. Старик шел позади, а мальчишка убежал вперед, разыскивать Дамида Вигду. Тот мог быть, как дома, так и в Арсенале – огромных мастерских, где ковались смертоносные изделия. Арсеналом, так же называли район оружейников в Киерлене. Жители города никогда не путались, о каком Арсенале идет речь, узнавая об этом то ли по интонации, то ли по манере произношения. Для слуха Этли - оба названия звучали одинаково.
Он помнил город совсем иным. Голодные, обозленные люди мрачно хоронили своих близких, не переживших ужасы осады. Две башни на западной стене рассыпались грудой камней. Пролом в стене и сгоревшие ворота наспех закрыты баррикадами из бревен, камней ми прочего мусора.
Когда они, гневирцы, уходили на запад, навстречу резне у Рога и неприступным бастионам Альвиона, их провожали мёртвые взгляды эльфов, повешенных на каждом зубце стены. Конечно, это были не настоящие эльфы, всего лишь альвы - послушные рабы своих бессмертных хозяев. Но людям было все-равно.
Сейчас на улицах города шла обычная мирная жизнь. Люди спешили по своим делам, уличные торговцы громко нахваливали товар. Резвились дети. Вдоль узких улиц стояли добротные дома, крытые черепицей, с наличниками и дверями, выкрашенными в красный, синий и зеленый цвета. Сразу видно, Арсенал - район для зажиточных людей,
