искусно шнур и вплёл в ветки ёлки лампочки. Ликованию и радости детей не было конца.
Владимир Ильич от всей души веселился, смеялся и пел вместе с детьми, иногда и сам запевая новую песенку. Дети забрасывали его вопросами, и он каждому успевал ответить; он и сам задавал им вопросы, загадывал загадки, и только приходилось удивляться, откуда это он всё знает, всё помнит. Дружный смех и шутки звучали вокруг ёлки.
— Ну, а теперь в кошки-мышки? Что же это вы! Забыли! — подзадоривал детишек Владимир Ильич.
И снова образовался круг, и снова Владимир Ильич среди детей… Играет он с увлечением, не пропуская кота, защищая мышь. Ребята в восторге.
После игры завязалась беседа. Дети говорили с ним просто, и не чувствовалось никакого стеснения. Он уже был для них своим человеком. Они отбили его от взрослых. Потащили его с собой пить чай и наперебой угощали, накладывали ему варенья, и решительно все хотели что-нибудь для него сделать. А он раздавал для них грецкие орехи, наливал чай из горячих стаканов и ласково следил за всеми, точно все они были его семьёй, всех оделяя сладостями.
Владимир Ильич очень любил детей. И детишки это чувствовали. Владимир Ильич быстро узнал имена детей, и надо было удивляться, что он их не путал, а все запомнил.
С детьми ничего нельзя было поделать. Они завоевали Владимира Ильича совершенно. После чая они повели его в другие комнаты, заявив, что у них там есть секрет. Владимир Ильич ушёл с ними. У детей был живой уголок: в нём у них были галка с подбитым крылом, воробей, потерявший полхвоста в битве с кошкой, уж, маленький ёжик и лягушка. Всё это они показывали Владимиру Ильичу. Принесли рисунки, свой журнал. Владимир Ильич углубился в их дела, да так, как будто бы он всю жизнь только и делал, что занимался со школьниками.
Наконец детям роздали подарки, и мы должны были уезжать.
Дружным хором звонких голосов провожали нас дети, просили приезжать к ним ещё и ещё.
Владимир Ильич тепло простился со своими маленькими друзьями и учителями школы.
Праздник получился чудесный, и после него дети писали Владимиру Ильичу письма. А он, хотя был очень занят, всегда отвечал им немедленно.
