внутрь мелкими кусками, и снова настала тьма.
Вдруг он почувствовал, как прошла сильная вибрация. Что-то гулко треснуло, будто раздробился целый ледник. Пилот открыл глаза и всё затихло снова.
Лёд был повсюду вокруг, пилот включил вращение бура и нажал на газ. Всё заскрипело и зашуршало, лёд крошился и отступал. Бур медленно катился вверх, наружу, проехал мимо разорванной взрывом кабины пилота, царапая дном о какую-то торчащую балку; челнок будто цеплялся за пилота на прощание, но тот ехал дальше — к свету и воздуху.
На часах было шестнадцать минут, но это уже не имело значения. Тонкие солнечные лучи пробивались сквозь завал, когда бур расталкивал его в стороны. У пилота было ещё много времени, и каждая минута движения давала ему ещё больше.
Наконец он полностью выбрался из-подо льда, здесь свет заливал сверкающий ледяной тоннель длинной метров в пятнадцать. Пилот выключил вращение бура. Дальше лёд был скользкий, ехать стало труднее, но сверху на тросах спускались люди. На них были ярко-красные куртки, это были полярники.
Ледник снова загромыхал и задрожал, и пилоту показалось, что люди радуются. Кто-то поднимал руки вверх, кто-то прыгал на месте, кто-то крутился по сторонам, не понимая, что произошло. Пилоту было не до радости, ледник, судя по всему, разваливался на части. Нужно было поднажать.
Три человека спускались к нему, и, когда они дошли, пилот остановил «БУР» и вышел.
— Вы ранены? — спросил бородатый полярник в толстых защитных очках.
— Немного, — ответил пилот и показал левую руку.
— Кровотечение остановили? — мужчина осмотрел его руку, — Нужно перевязать. Меня зовут Эстебан, мы со станции Нуэва Эсперанса.
— Амвросиос.
— Вам сегодня впору принимать новое имя, Амвросиос, — Эстебан посмеялся и протянул пилоту трос, — «БУР» вытащим вертолётом, по льду почти невозможно будет выехать.
Они выбрались на поверхность ледника, где остальные встретили пилота с ликованием. Тут стоял вертолёт, на котором они прилетели. Эстебан улыбался и смотрел куда-то вдаль, потом он сказал:
— Я полагаю это вы должны были привезти нам взрывчатку?
— Да.
— Вы герой. Знаете, почему они так радуются? — он кивнул в сторону своих коллег, — Они освобождены от подрывных работ на ближайшие несколько дней, ведь вы всё сделали за нас. Этот ледник перекрывал дорогу кораблям.
— Вы что ли видели, как челнок упал?
— Нет, ваши логисты сказали, что вы сошли с маршрута. Я сразу понял, что вы вряд ли заскочили за пирожком по пути, и мы подняли вертолёт.
— Спасибо, — пилот снова задрожал и растрогался, но быстро вытер лицо — плакать на морозе себе дороже. Его поразило, что компания позаботилась о нём.
Они привязали «БУР» к вертолёту, вытащили его и полетели на станцию, где Амвросиос отогрелся, поел и стал ждал, пока его заберут на большую землю.
Полярники осмотрели «БУР» и зашли в общую комнату с новостями, что у него почти разорвано несколько проводов на днище, потому что в них запутался острый кусочек металла, с остатками аккумулятора. Амвросиос понял, что челнок был ревнив. Он забрал этот кусочек себе.
Настало время ужина, все собрались у стола и Эстебан сказал:
— Дорогой гость, насчёт имени я, кстати, не шутил. Знаете, по аргентинской традиции детям дают несколько имён при крещении. Я, например, Эстебан Рауль, это — он указал рукой на своего коллегу, и тот представился — Родриго Хосе Эфрейн. Так каждый назвал своё длинное имя, а потом Эстебан сказал:
— Если вы простите мне такую дерзость, я бы дал вам имя Фернандо.
Пилоту понравилась эта идея и он позволил всем желающим придумать ему новое имя.
Через несколько часов за ним прилетели люди из компании и доставил его в Хобарт, столицу Тасмании. Компания оплатила ему ночь в отеле и билет домой. Уничтоженный челнок оказался, конечно же, застрахован, о чём пилот даже не подумал там, в леднике. Ему обещали выдать новый.
Когда он вернулся на родину и пришёл домой, у дверей уже стояли репортёры, готовые послушать его историю. Он всё охотно рассказывал, хотя иногда холодок пробегал по рукам от воспоминаний.
Компания выплатила ему премию, на которую он купил большой террариум с цикадами. Они копошились в земле всю весну, а одним летним вечером он вынес террариум во двор, под старый абрикос и открыл крышку.
Утром террариум оказался пуст, а на абрикосе, среди спелых оранжевых плодов, по веткам были расставлены едва заметные сброшенные цикадами шкуры, все они улетели и оставили их. Одна только задержалась, она сидела на толстом стволе — зелёная и хрупкая, крепнущая для новой жизни. Скоро улетела и она. У этого дерева Амвросиос Фернандо похоронил памятный кусочек металла, привезённый из прошлой жизни, из глубин Антарктиды.
