внимание могло отвлечь нечто другое. И потом, эта девушка. Риэлтор. Очень вероятно, что следствие моего невнимания, могло стать причиной ее появления. – Он посмотрел на неё, вновь ощущая прилив крови. – Но, все же, как она загадочно это произнесла – «Под таким углом», словно в этих словах был скрытый смысл.
- Вы писали в комментариях, что пишете книги? – Вдруг спросила она. – Так Вы писатель?
Егор неопределенно кивнул, стараясь не выдавать раньше времени всего того, что не хотел бы рассказывать первому встречному, даже такой красивой, как Инна.
- Говорят, что писателям доступно многое. Доступно невидимое, но часто действительно существующее. А может быть даже, - она с прищуром хитрых глаз заглянула в его лицо, - предсказать будущее событие? Что думаете? – Он снова неопределенно пожал плечами, и она, как ему показалось, досадливо наморщила нос, но попыталась вновь добиться нужного ответа. – Неужели Вам не снятся кошмары? – Инна скрестила руки на груди, помолчала, не дождавшись ответа, развернулась и пошла вперед. Наверх.
- Пойдемте, пойдемте. – Позвала она за собой, когда неловкая ситуация сошла на нет. – Это еще не всё! – И она звонко процокала каблуками еще два пролета, до следующего окна. В нос парню ударили тяжелые цветочные ароматы. – Вот! – С гордостью представила она. – Тут у нас мини цветник и наша гордость.
Егор поднялся и разглядел. Все площадка была усыпана разнообразным цветом, лепестками и бутонами. Горшками и кашпо.
- Смотрите. – Ткнула пальцем в клубок, похожий на птичье гнездо, выросшее на карликовом хвойном дереве. – Это омела белая. Её плоды хорошо успокаивают истерию. А вот это, - показала она на следующее растение, - аконит. Правда, красивый цветок?
Егор даже и не подозревал, что подобное можно назвать цветком. Это скорее напоминало, какую-то полевую траву, не пригодную для домашнего выращивания. И скорее всего её отказались есть пасущиеся коровы. Но все же согласно кивнул.
- Помогает в сердечных делах. – Она весело ему улыбнулась. – Понюхайте, понюхайте! – Потребовала она, и он, уступая ей, потянулся носом, втягивая ароматы. В носу засвербело, захотелось чихнуть, но парень удержался, помянуя хорошие манеры. Но было ощущение, что в нос попала колючка и опускалась вниз, раздражая гортань. Егор набрал слюны, попытался проглотить её, смыть мешающее дыханию. Помогло отчасти, но этого было достаточно, чтобы перестать о неприятном ощущении думать. – А вот это, - она ожидала от него узнавания, но так и не дождалась – Парень был не сведущ в подобном знании, - тюльпан, мой любимый цветок. Мы с девочками выращиваем его на салат. Но, впрочем, - видя, что он уже подустал от лекции, предложила Инна, - давайте посмотрим квартиру.
Глава 2. Квартира 76
Риэлтор ушла, он остался один. Для него все прошло быстро – вошли в помещение, осмотрелись, ему все понравилось, подписали договор, оплатил требуемую цену. Инна, помахала на прощание рукой, оставила визитку и пожелала всего наилучшего. И все. Тишина.
И такая повсюду воплотилась безмятежность, что можно было представить - мир остановился, замер на пороге некого события. И перестал дышать, двигаться, подавать признаки жизни. Робко ждал его решения. А он не спешил. Егор не торопил Землю лететь вокруг Солнца.
Прошел в зал и как был в одежде, плюхнулся на кровать, а та ответила ему плюшевой сдобой, приняла и растворила в своих недрах тяжесть уставшего тела. Подарила тепло и покой. Сон.
Не особо было понятно, сколько он проспал, но когда проснулся, на улице было темно. Впрочем, Егора это не расстроило. Прошел в ванную, там встретился взглядом со своим отражением в зеркале, умылся, улыбнулся себе амальгамой. Вышел в ледяной подъезд, освещенный желтыми нитями накаливания шестидесяти ватных ламп, хлопнул стальной дверью, скрипнул замком. И пошел вниз, по ступеням, мимо «колхозного», как про себя назвал это «творение» Егор, цветника. А тот, словно оживший под невидимыми струями прибывающего воздуха, зашевелился, потянулся к нему, омелой цепляясь за штанины брюк. Он с отвращением стряхнул её, брезгливо и не самыми изысканными словами комментируя эпигонскую цветочную выставку. Спустился ниже на этаж, заглянул в уличное окно. Там, вздыхали привязанными к стволам облаками тонкие пальца – ветви ив. И было такое чувство, словно они воспроизводили некие пассы, жесты, значения которых не разгадать, но определенно понятные самим деревьям. Словно ивы были наделены разумом. Или душой. Или бог знает чем, но что определенно придавало им вид осознанный, целенаправленный в своих действиях. Впрочем….
Внезапно он поймал на спине чей-то взгляд. Чужой. Но не такой, словно незнакомый человек смотрит, уперевшись взглядом. Нет, именно чужой, не человеческий, поднимающий противный холодок из глубины. Рождаемый там, где первым чувствующий животный ужас желудок, начинал съеживаться в ожидании скорой погони.
Егор резко обернулся – ничего. Он облегченно выдохнул – да и не могло быть там ничего! Что может быть в подъезде, в котором никто не живет? Правильно – никого. Парень махнул рукой на свой страх, оправдывая его необычностью ощущения одиночества. Почти всегда его окружали люди, а тут…. Но, так даже лучше. Лучше для его новой книги, в которой…. Нет, не так. Как раз, в которой, главный герой остался один на один с природой, пережившей апокалипсис.
Заглянул в окно еще раз, отметил про себя ивы, старые качели в которых все так же раскачивались дети, не спешившие домой. Пошел вниз, по ступеням, лестничному маршу, к дверям трех квартир уже второго этажа, на которых отсутствовали их порядковые номера. И не удивился тому, что тот самый тяжелый взгляд, ранее смотревший ему в спину со стороны как раз этих дверей, теперь сместился назад, снова за спину, сверлил место меж лопаток. Зло и тяжело давил, так и не познанный им, не доступный для понимания. Но Егору теперь плевать. Он тут единственный человек, а значит, на время стал хозяином этого места!
Вышел из подъезда. В лицо ударил пряный теплый воздух летнего вечера. Напротив выхода, стоял уличный фонарь, наполнявший все вокруг субстанциями белой ртутной лампы. Именно не светом, а словно материй, которая колебалась, искусственно созданной неким маринистом, но так и не очерченной контурами. То наступала на мрак, подлежащий подъездным темным провалам – входам, то сдавалась под натиском последних, утекала ближе к источнику.
За фонарем колебалось, плескалось ветвями дерево. Он уже знал, что это было за дерево – видел
