упала в обморок, тогда-то он все и понял.
— Кто в итоге вызвал наряд?
— Отец Виктора, он инвалид колясочник, мы сидели возле трупа и тут я услышала слова “Полиция будет уже скоро”, а после он ужасно противно засмеялся.
— Где я могу переговорить с семьей Кудрявцевых?
— Они ждут вас в соседней квартире двадцать один.
***
Мужчина вышел из квартиры, Антонина заперла входную дверь на два поворота и прошла в кухню. Дом, в котором обитала Краснопольская был самым старым среди всех в округе, его планировка была ужасной, так в добавок на кухне было окошко. Через него можно было наблюдать за делами в соседней квартире.
Кнопка очень редко использовала его, но сейчас было невозможно удержаться и не воспользоваться окошком. Антонина встала на лакированный стул и слегка приоткрыла окошко, навострив ухо начала слушать.
— Да я сразу вам могу сказать это все Кнопка, она мужика грохнула, а наша Ларечка, бедненькая при смерти лежит, а она веселая ходит хвостиком виляет — старый голос Якуба говорил медленно и неспеша.
— Кто такая Кнопка? — поинтересовался полковник.
— Антонина Краснопольская, соседка наша, такая старая морщинистая бабка вся усыпанная веснушками — послышался тихий голосок жены Якуба, Милиции Мартиновой.
Антонина Краснопольская топнула ногой, обутой в маленькие туфельки, не думала она что про нее говорят такие гадости.
— Так почему же вы решили, что именно Антонина убила товарища как его там — Антонина одним глазом заглянула в оконце, там творился хаус, полковник Разбейкабыло что-то активно искал в своей черной папке, все семейство Кудрявцевых сидело около него — Вот, товарищ Герцогинин Степан Сигизмультович.
— У нее отец вроде туалеты мыл в полиции — по сердцу Антонины будто тысячи ножей прошлись, ей было очень больно слышать такую наглую ложь в сторону своего отцы, но женщина держалась — и у него там были друзья, они по его просьбе могли кого-угодно застрелить, а вот чем ее не устроил этот герцог…
— Он точно был ее любовником — воскликнула Милиция — Я его видела вместе с ней.
— Подождите-ка, а вот тут поподробнее, вы говорите, что уже видели товарища Степана Сигизмультовича вместе с Антониной Краснопольской, так?
— Милиция хватит тут придумывать — цокнул муж на жену — Может он и был любовником этой рыжей дряни, но вместе ты их не видела.
— Ладно — в этот момент Антонина вновь заглянула в окно. Она видела, как Якуб слегка ударил жену по руке, после чего та быстро изменила свои показания.
“Они явно что-то знают, но не хотят об этом говорить. Надо тряхнуть стариной вспомнить все чему учили и понять кто убил этого Степана Сигизмультовича?” — подумала Антонина пока слезала с табурета и ставила его на место.
Женщина уселась за свое кресло и положив на колени толстую книгу, а поверх листок начала рисовать схему, как ее учили в академии. Данных для нее было очень немного, она очень четко описала вешний вид погибшего, обратила внимание на мятость брюк, хотя было понятно, что еще утром они были идеально выглаженными. Рубашка была пробита явно выстрелом одним, а не несколькими как могло показаться на первый взгляд. Женщина занесла инициалы мужчины и предположительный возраст, завтра утром она хотела отправиться к так называемому “консьержу”.
***
Двор с захудалой детской площадкой еще не успело осветить солнце, как Антонина Краснопольская спускалась по лестнице, где еще вчера вечером лежал труп мужчины. Как всегда рыжую бестию можно было увидеть из далека, на ней сверкали золотые бусы, лежавшие на черной кофте с большим объемистым горлом, которое плавно переходило в шарф-накидку. Женщина звонко отбивала марш каблуками на высокой шпильке, она направлялась на первый этаж, где в третьей квартире обитала Колокольчикова Наталия Семеновна, бабушка уже преклонных лет.
Женщине на пенсии делать было совсем нечего, дети давно забыли про мать, а внуки и не знают, что где-то на свете у них есть бабушка. Поэтому старушка не придумала ничего лучше, как садиться под лестницей на первый этаж, где находится дверь в подвал и начинать там вязать или гадать кроссворды. Жильцы установили старушке туда небольшой квадратный столик, мужская часть протянула туда лампочку, а женская принесла ковры и кресло.
Тогда Наталия Семеновна стала так называемым “консьержем”, женщина как человек старой закалки подошла к новой профессии с максимальной ответственностью. Женщина начала вести учет, заносить в тетрадь всех, кто заходит и выходит из дома, ее никто не замечал и это позволяло держаться в тени.
— Наталия Семеновна! — Антонина стучала в дверь соседки, на часах было ранее утро, но девушка знала, что бабушка уже на ногах — Наталия Семеновна, это я Антонина с пятого этажа, мне нужно с вами поговорить.
— Душенька, а я уже тута! — маленькое, сухое личико женщины, показалось среди темноты входной двери.
— Наталия Семеновна, как я рада вас видеть в добром здравии! — Антонина закрыла старую руку старушки в своих ладонях и зайдя в небольшой поворот присела на стул, созданный для гостей — Как ваши дела?
— Ой, да как могут быть мои дела — Наталия отмахнулась — Я живу себе, вяжу свой новый коврик. Кстати, как думаешь на какую стену он подойдёт? — женщина указала на две свободные стены в закоулки.
— Думаю на эту — Антонина тукнула на рандомную из них. Разговор тек своим чередом, пока не затек в нужную, для Кнопки тему.
— Наталия Семеновна, думаю вы уже наслышаны о произошедших событиях, хотя что я спрашиваю, весь дом кипит о них.
— О да, дом кипит и бурлит, а я, что я? Я никак к этому не отношусь, ну случилось и случилось, никто не застрахован от смерти, ни вы ни я.
— Вы полностью правы! Но у меня к вам вопрос, вы как глава в нашем доме, как зоркий глаз среди стаи животных — Антонина как могла пыталась подхалимить — можете мне сказать вы видели, как мужчину, что убили заходил к нам?
— Дайка мне подумать! — женщина посидела минуту другую в размышлении и после полезла в коричневую тумбу. Оттуда она достала большую зеленую тетрадку, женщина плюхнула ее на стол и начала аккуратно перелистывать листки пожелтевшей бумаги — Двадцать седьмое число, Антонина! Вы не поверите никого незнакомого вчера я не заметила.
— Этого просто не может быть!
— Дитятко я тут сижу все время, даже в туалет не отлучаюсь, кушаю тут, а спать ухожу поздно за полночь, не одна муха мимо меня не пролетит, а уж тем более мужчина…
— Ну что за напасть!
Антонина еще недолго
