— Стрелять, что ль?
— Припугнуть, дурила... Ну, Серень! Ну, Чурка, ляпнешь тоже!.. Все, парни, кончили базар, кажется, они пошли. Слушай команду: значит, так, если выйдут толпой, с гостями, едем только за нашими двоими, и там действуем уже по ходу дела, понятно? А если вдвоем выйдут, прямо сразу и работаем...
На широкую площадку, освещенную огнями, льющимися из окон ресторана, и многоцветной рекламой на фронтоне здания, вышли несколько человек. Две женщины в легких меховых накидках на плечах, идя под руку, стали медленно спускаться по ступеням по направлению к большому черному джипу, припаркованному на огороженной стоянке, у бокового фасада здания. А двое мужчин, надевая плащи, продолжали громко разговаривать с теми, кто их провожал, и смеяться. Один из них похлопал дядю Мишу по плечу, что-то ему сказал, а остальные расхохотались. Дядя Миша поднял руку с фуражкой и помахал ею, будто провожая гостей в дальнюю дорогу.
Те двое мужчин, которые и были в данный момент нужны милиционерам, легко сбежали по ступенькам, обернувшись, тоже помахали оставшимся у дверей и пошли к машине. А народ, вышедший из ресторана, вернулся обратно — продолжать, видимо, застолье.
Это было хорошо. Потому что гоняться на «козлике» за джипом — занятие пустое и даже напрасное.
— За мной! — скомандовал сержант и первым выскочил из машины. За ним, захватив с собой оружие, выбрались худощавый, с азиатским лицом, Сергей Чуркин в утепленной форме, заметно великоватой для него, и рослый Иван Быков.
Один из мужчин — Алексей Владимирович Сороченко — разговаривал с женщинами, а второй — Дмитрий Иванович Теребилин, который, кстати, и был хозяином ресторана «Сокол», в котором проходил сегодня дружеский ужин, — открыв дверцу джипа, что-то искал в салоне. Вот к нему и ринулся дежурный наряд милиции.
Никто не успел и слова сказать, как сержант Малохоев, больно ткнув Теребилина в спину стволом автомата, почему-то торжествующим голосом приказал, причем так, будто перед ним был глухой:
— Па-пра-шу предъявить документы!
— Ты чего орешь? — недовольно спросил Теребилин, выбираясь из машины и потирая ладонью спину. — И поосторожней со своей палкой! Больно же, твою мать!
— Документы! — рявкнул, подбадривая себя, сержант и, ткнув автоматом в сторону второго мужчины, закричал: — И ты тоже, сюда!
— Не ори, сержант, — спокойно сказал Сороченко, — и не тыкай мне, я с тобой водку не жрал. А ты отойди в сторону! — крикнул он на Быкова, попытавшегося подтолкнуть его. — Документы нужны? Пожалуйста, — сказал он, доставая из внутреннего кармана бумажник. — Смотрите. Читать-то хоть научились?
Малохоев выхватил документы и стал придирчиво листать. Подошли женщины.
— Дима, в чем дело? — озабоченно спросила одна из них. — Мы же опоздаем.
— Ничего, нагоним, — ответил Теребилин, терпеливо и с усмешкой наблюдая за стараниями сержанта.
— А что случилось? — спросила вторая уже с тревогой.
— Сейчас они тебе ответят, — усмехнулся Сороченко.
И точно, как угадал: рослый Быков неожиданно преградил ей дорогу и, вытянув перед собой автомат, начал отпихивать женщину в сторону.
— Не мешались бы под ногами! — крикнул на нее. — Отойдите, пока и до вас не дошла очередь!
— Да вы что делаете? — возмутилась та.
— Дима, что тут наконец происходит? — закричала вторая женщина. — Лиза, не подходи ты к ним, от них водкой несет!
— Ну, — сладко прищурился сержант, — сейчас мы вам покажем, от кого чем несет. Значит, так! — жестко приказал он. — Всем стоять на месте! Не двигаться! Ставлю первый вопрос. Оружие и наркотики при себе или в транспортном средстве имеются?
— Ребята, вы чего, сдурели? — рассмеялся Сороченко. — Вы разве нас с Димой не знаете?
— Отвечать на вопрос!
— Не имеем, — ответил Теребилин.
— У меня есть, — сказал Сороченко, доставая пистолет Макарова и кладя его на капот джипа. — А вот разрешение, выданное и подписанное начальником ГУВД генералом Седлецким. Подпись его вам, надеюсь, известна? Смотрите. — Он достал из бумажника сложенный лист и протянул сержанту.
— Так, — довольным тоном продолжил сержант, засовывая пистолет и разрешение в боковой карман черной куртки. — Пистолет мы, значит, изымаем по подозрению, что именно из него мог быть застрелен гражданин Паукин.
— Это Васька Паук, что ли? — с удивлением засмеялся Сороченко. — Доигрался, брателла? И кто ж это его уделал?
— А вот это мы узнаем, когда проведем экспертизу оружия.
— Валяйте проводите, если вам больше делать нечего. Акт только составьте — об изъятии. И в присутствии понятых. Мы сейчас вам позовем, в ресторане много народа. Лиза, сходи позови мужиков. Ну что у вас еще?
— Издеваетесь?! — вдруг зарычал сержант. — Рожи корчите, да, козлы вонючие?! — Он явно заводил себя. — Стоять, я приказал, на месте! — закричал он на женщину. — Когда мне понадобятся понятые — ясно? — без тебя обойдемся! А вы оба руки на капот! — Он повернулся к мужчинам. — Живо! Второй вопрос: почему за рулем в пьяном виде?!
— Слушай, сержант, не сходи с ума, — сдерживая себя, посоветовал Сороченко, кладя руки на капот, то же самое сделал и Теребилин. — Ты видел, чтоб кто-то из нас пил? Зачем ахинею несешь? Чего тебе надо, говори прямо. Я ж вижу, что надо, а сказать боишься. Ну говори, сколько бабок отстегнуть, чтоб ты отвязался наконец?
— Ах вы падлы! — завопил уже во весь голос, уязвленный до самой глубины своей подлой души, сержант Малохоев. — Ноги!
И он сильными ударами ботинка стал раздвигать ноги уже полулежащих на капоте мужчин в стороны. Но и этого ему показалось мало — он вскинул автомат прикладом вверх, чтобы, подобно молоту, опустить его на голову ненавистного гада коммерсанта.
Жест увидел Сороченко.
— Дима! — крикнул он.
Дальнейшее произошло буквально в течение секунды. Теребилин, резко обернувшись к сержанту, который уже занес над головой автомат, сильным ударом ноги опрокинул того на спину. Крепкий на вид сержант подскочил и с хриплым вскриком скорчился, падая и громко ударяясь затылком об асфальт. Автомат полетел в сторону, но Теребилин в прыжке подхватил его и заорал:
— Бросай оружие!
Оба рядовых с перепугу побросали свои автоматы. Но тут же Быков, словно опомнившись, ринулся с кулаками на довольно щуплого внешне Алексея. Однако коммерсант оказался быстрее и ловчее тяжелого и менее поворотливого милиционера — Быков и опомниться не успел, как, сбитый подножкой, полетел башкой вперед, проехав физиономией по мокрому асфальту. Прыгнувший на него сверху Сороченко вмиг завернул обе его руки за спину и надавил коленом, да с такой силой, что тот взвыл от боли и с воплями замолотил по асфальту и ногами, и головой.
