показал превосходный результат, но как-то были упущены из виду водохранилища и скудные грунтовые воды, да и не стоит забывать, как близки пласты железа к поверхности. Началась течь, угрожающая затопить все шахты и размыть опоры. Воду откачали, водохранилища укрепили и убрали из маршрутов, грунтовые воды, как и при раскопках карьера, отвели, но вымоины всё равно образовались. Взрывчатку всячески обходили стороной, несмотря на «медлительность» шахтёрского оборудования, ведь общественность не успокаивалась, но иногда прибегали к этому. Первые разломы показались в районе гаражей около железной дороги, что могло сказаться на перевозках, причиной мог быть тот самый размытый грунт. Начались новые недовольства, люди требовали засыпать шахты, пока не случилось что похуже. Только эксперимент-то был признан удачным, а шахты могли быть использованы как бомбоубежища в далёких перспективах.
И всё же как неудачно расположился Железногорск – в самом центре пласта. Моногород – это и спасение, и проклятье. Он целиком и полностью зависит от «хозяина», для прислуживания которому был создан. Закрыть или сократить градообразующее предприятие просто так нельзя, даже если в мире найдутся более перспективные жилы – депрессивные районы никому не нужны. Конечно, наша Необъятная может похвастаться тем, что тут покапали, там покапали, вот тут откачали, а если потоком не бьёт, то закроем и как-нибудь потом закончим. В Европе наоборот: почти все недра опустошили за предыдущие столетия – если что-то и добывать, то не терять ни крупицы, а вообще дешевле везти с другого края земли. Больше людей – больше потребностей. Как часто человечество задумывалось о том, что когда-то численность Человека Разумного преодолеет какую-то незримую черту, край сосуда и куда денутся те, кто «выльются»? Даже если предположить, что отходов не образуется и весь материал используется полностью, то вряд ли этого хватит для удовлетворения всех потребностей, а ведь кроме людей ещё живые существа есть, со своими потребностями и волей к жизни.
Прошли ещё годы, город оказался в плотном кольце из шахт и постепенно перетекал за реку Погарщину, к сёлам Разветье и Студенок. Молодой посёлок ещё можно было бы перенести куда-то между изначальным местом и Дмитриевом-Льговским или на восток в Орловскую область, но не этот вполне солидный город с многочисленными многоэтажками. План есть план, руда нужна, появились первые шахты под городом, хоть и располагались глубже пригородных. Это стало новой ошибкой, ведь с годами они удлинились и под тяжёлым Железногорском оказалась чаша из пустот. Точкой отсчёта стала серия взрывов твёрдых пород, после чего город покрылся разломами, скатываясь в этой нише к центру. Людей эвакуировали: почти триста тысяч человек – молодой соперник старому Курску. Готовились к эвакуации предприятий, созданных в противовес градообразующему, хоть они и находились за пределами кольца. Во всём мире шок – большой город уходит под землю, как такое вообще допустили?! Людей утешали, что всё будет в порядке и городу вернут равновесие, ну станет на несколько метров ниже, может подтоплять будет, жить можно. Смешно. Все понимали, что всё потеряно, фундаменты домов пострадали, эти «Пизанские башни» не выровнять ничем. Может быть повреждения и не были критическими, но кто даст гарантию, что хуже не станет, даже если идею с шахтами навсегда закроют и забудут, как страшный сон.
Жителей распределили по окрестностям и, как бы невзначай, начали закладывать новый город как раз между Железногорском и Дмитриевым, назывался временным пунктом размещения, но это был современный город с нуля, на случай если Железногорск действительно не подлежит восстановлению. А самого виновника торжества пытались спасти буквально всем миром – это был вызов техническому прогрессу и в первую очередь человечеству в целом: «Сможете поднять этот город из земли или признаете своё поражение от собственных рук?» Может быть, тот стотысячник и смогли бы поднять, ценой старых зданий или слишком тяжёлых высоток, но не эту громаду, где скромные хрущёвки давно были «истреблены» ради рационального использования небольшой площади города. Железногорск медленно уходил только глубже, подобно железным горам из своего названия. Организация вывоза личных вещей стала громким признанием человечества, что не такое оно уж и всесильное. Вывозили всё, вплоть до стройматериалов для нового города, который всё так же звался «пункт временного размещения», мародёрство, несчастные случаи, будто и без того было мало жертв при появлении разломов. Вместе с тем пасть карьера стала медленно приближаться к злосчастному месту, в освободившейся южной части города начался снос зданий. Железногорск уничтожен, но это не повод забрасывать месторождение, к тому же металлы сейчас очень нужны.
И вот мы оказались в начале рассказа, где уже нет половины города. Дома снесены или сносятся, а что осталось – уползает вниз по склонам к ревущей технике, не видать былой зелени, строительный мусор стал новой брусчаткой, водохранилища осушены, реки по новым руслам ушли в обход, а где-то за полями и рощами возвышаются новые высотки. И нет гарантии, что новый Железногорск соберёт у себя всех прежних жителей. Да и Железногорском его назвали неохотно – страшное название после всего случившегося, страшное место, страшные воспоминания. Чёрное пятно на картах – это не только цвет карьера, это репутация.
Только Михайловское месторождение стало главным местом действия? Нет. Добыча наращивалась и в пределах КМА, и в других бассейнах по всему миру. Помимо Железногорска исчезло несколько посёлков, но кому какое дело, если они были выкуплены и расселены, а не начали проваливаться под землю посреди дня. Трагедия Железногорска поставила на уши весь мир – это был самый жирный намёк из всех возможных, что нужно что-то делать с запросами человечества. Куда, собственно, девали это железо? Всевозможная техника, в том числе прожорливая военная, строительство и химическая промышленность. Короткий список? Но какие списки скрываются за этими словами: от маленькой скрепки до огромных поездов на бесконечных железных дорогах и космических кораблей, которые доставляют припасы колониям. Один из самых востребованных металлов.
Очередной дом с грохотом полетел вниз, разваливаясь от удара и поднимая душные пылевые облака. Взрывчатки не жалели. Железобетонные конструкции разберут, распотрошат и компоненты отправят на переработку, чтобы те стали частью других домов. Вопрос о покупке территорий Орловской области теперь нужен не для расширения города. Пасть карьера будет расти вместе с аппетитом человечества.
