кто смог бы разрушить империю, которую я построил. И наоборот. Отсюда и негласное перемирие.
Если Терреро переступит черту, мне придется вернуть все причитающиеся мне услуги. Это будет гребаная война между севером и югом.
Это будет настоящая бойня.
Вздохнув, я засовываю фляжку обратно в карман и отталкиваюсь от внедорожника, к которому ранее прислонялся. Диаго напрягается, когда я подхожу к нему.
Остановившись перед ним, я наклоняю голову и встречаюсь с ним взглядом. Я выбивал из него все дерьмо на этом складе, где он висел у меня, как туша.
Черные глаза, смотрящие на меня в ответ, пусты.
Он готов умереть.
Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. Подняв левую руку, я обхватываю пальцами его шею сбоку, а затем уголок моего рта приподнимается.
— Диаго, позволь мне выразиться яснее. – Я наклоняюсь, и на моем лице появляется хладнокровное выражение. – Я буду охотиться на твою семью. Я развешу их на мостах, чтобы вся Колумбия могла их видеть.
Я так не поступаю, но картелям нравится выставлять напоказ изуродованные тела тех, кто перешел им дорогу. Это язык, который Диаго поймет.
В его глазах мелькают гнев и страх.
Наконец-то.
— Но я не убью тебя. Я отпущу тебя, чтобы было кому похоронить твою семью, пока я буду убивать их одного за другим.
— Все знают, что ты не убиваешь невинных, – насмехается надо мной Диаго, в его глазах зарождается страх.
Людям нравится неправильно истолковывать этот факт в отношении меня. Я весело усмехаюсь.
— У нас, должно быть, разные определения невинности. – Качая головой, я говорю. – Твоя семья – часть картеля, Диаго. Они не невинны. – Моя улыбка становится шире, когда к страху на его лице присоединяется сомнение.
Хорошо.
Сделав шаг назад, я позволяю своему взгляду скользнуть по крови и ранам, покрывающим его тело.
— Как бы интересно это не было, мне становится скучно. Какой картель? Скажи мне, и я не трону твою семью и избавлю тебя от страданий.
Его губы приоткрываются, и я медленно качаю головой, безмолвно предупреждая его дважды подумать, прежде чем отвечать мне.
— Откажись, и ты свободен. Я дам тебе фору в семьдесят два часа, прежде чем начну охоту на твою семью. Это твой единственный выбор.
Я не стал бы таким могущественным, как сейчас, проявляя милосердие. Да, у меня бывают моменты, когда я готов кому-то помочь, но только в том случае, если я получу от этого выгоду. Все знают это обо мне.
Милосердие – удел слабых.
Диаго осознает этот факт, и я наблюдаю, как последние силы покидают его.
— Терреро.
Единственное слово взрывается в воздухе.
Блять, я надеялся услышать Гавирию. Было бы легко уничтожить картель Пабло Гавирии. Детская забава по сравнению с Терреро.
— Почему она вторгается на мою территорию? – спрашиваю я, вытаскивая пистолет из-за спины. Мои пальцы сжимают стальную рукоятку с гравировкой от Heckler & Koch, пока я жду ответа Диаго.
Последние силы покидают его тело, пока он безвольно не свисает с крюка, к которому я его привязал.
— Я не знаю. Нам просто сказали расширяться в США.
Кивнув, я поднимаю пистолет и направляю ствол ему между глаз.
— Твоя семья в безопасности от меня.
Диаго разражается невеселым смехом, и тогда я нажимаю на курок.
Дмитрий тут же звонит мистеру Вану, моему уборщику, который избавится от тела и позаботится о том, чтобы убрать все следы нашего пребывания здесь.
Я смотрю на тело Диаго, не испытывая никаких чувств из-за того, что убил этого человека. Вместо этого в моей груди начинает закипать гнев.
Соня Терреро, ты совершила большую ошибку. Я разорву твой мир на части.
Дмитрий заканчивает разговор, затем смотрит на меня.
— Как ты хочешь поступить с Терреро?
— Так же, как и с любым другим вторжением, – бормочу я, и в моем тоне сквозит гнев. – Мы понаблюдаем за ней некоторое время, прежде чем спланируем атаку.
Дмитрий кладет руку мне на плечо и, вздохнув, говорит:
— Мы знали, что этот день настанет.
Я медленно киваю, а затем убираю пистолет за спину.
Это было неизбежно.
Как и в случае с моим отцом, пришло время положить конец царству ужаса Терреро.
_______________________________
ИЗАБЕЛЛА
В юном возрасте я поняла, что все носят маски. Возьмем, к примеру, мою мать, Соню Терреро. Она известна как Королева Ужаса, неистовая и жестокая. Она пытает и убивает, не моргнув глазом. Ей доставляет удовольствие разрушать вещи.
Но когда она со своим хранителем Хьюго, она становится не более чем еще одной изголодавшейся по любви женщиной, и это дает Хьюго больше власти, чем ему следовало бы иметь.
А еще есть я. Принцесса Ужаса, от которой ожидают, что она пойдет по стопам своей матери.
Надевая туфли на шпильке от Стюарта Вейцмана1, я смотрю на свое отражение в зеркале в полный рост. Я выгляжу как идеальная светская львица в мерцающем черном платье с открытой спиной и глубоким вырезом. Это рискованное платье с расклешенной юбкой и разрезами по бокам.
Оно соответствует моему образу маленькой глупой Принцессы Ужаса, которая любит наряжаться в самую дорогую одежду.
Это если кто-нибудь узнает меня на вечеринке, которую я планирую устроить в эксклюзивном клубе. Благодаря тому, что сегодня Хэллоуин и на мне макияж в виде сахарного черепа2, я сомневаюсь, что меня поймают. Если бы я была в Колумбии, мои так называемые друзья могли бы узнать меня, но здесь, в Калифорнии, я просто еще одна девушка со слишком большими деньгами, ищущая развлечений.
Медленная улыбка изгибает мои губы.
Для меня все дело в риске. В адреналине, который я получаю, идя в неизвестность и не зная, что ждет меня в следующую секунду.
Я живу ради этого.
Это единственное, что заставляет меня чувствовать себя живой в выгребной яме смерти и разврата, в которой я застряла.
Нет, не застряла. Я ничья пленница.
Я могу уйти прямо сию секунду, но я этого не сделаю. Я продолжу играть послушную светскую львицу. Эгоистичная и глупая наследница картеля Терреро, которая тратит окровавленные деньги своей матери на все, что может предложить роскошная жизнь.
Это все ради них. Девочек и мальчиков, которых картель продолжает заманивать и похищать с улиц. Меня не волнуют наркотики, которыми моя мать наводняет мир.
Меня волнуют только невинные жизни, которые она разрушает.
Моя улыбка растет, когда я поднимаю подбородок, мои карие глаза
