и она держит рот на замке.
Это все очень-очень-очень… плохо. Потому что похоже на любимый спектакль Олега - прикидываться самым шикарным, любящим и забот заботливым мужчиной на земле буквально перед каждым восхищенным зрителем. И только когда чудовище никто не видит, оно становится самим собой.
Я мысленно готовлюсь громко кричать. Если увижу Олега - буду просто орать во все горло, и пусть мне вызывают санитаров и весь штат. Буду орать до тех пор, пока меня не услышат и не «попросят» незваного гостя покинуть помещение. А что я буду делать потом? Подумаю об этом, когда решу основную проблему.
Уже из коридора я слышу тонкий запах цветов, смешанный со специфическим «ароматом» фольги, из которой здесь надувают воздушные шарики. Симона принесла парочку в день, когда я пришла в себя после наркоза, и я почему-то очень хорошо запомнила их специфический запах.
— Он такой красавчик, - с придыханием говорит Симона, как будто подражает какой-то из героинь «Секса в большом городе».
— Я не хочу, - громко шепчу себе под нос, впервые так остро ощущая панику. Я ведь прикована к креслу и Олегу ничего не стоит просто взять себя мне, как спелое яблоко. Никто не станет сопротивляться, ведь он наверняка уже мастерски развешал лапшу на каждые свободные уши. – Симона, пожалуйста, вызовите охрану.
— Охрану? - не понимает она и, наоборот, ускоряет шаг.
Я пытаюсь схватиться за колеса, чтобы хоть немного замедлить их бег, но ничего не получается.
Я даже подумать не могла, что такая трусиха.
Боль почти не пугала, потому что была категорически знакома и привычна. Я даже научилась справляться с паникой, когда начинала слышать странные шепоты по углам. Я привыкла, что здесь, в чужой стране, где на моем языке не говорит вообще никто, мне не с кем поговорить по душам. Я каждый день готовила себя к тому, что однажды Олег может появиться на пороге больницы и рядом не будет никого, чтобы меня защитить.
Но я оказалась совсем не готова к тому, что он действительно снова вернется в мою жизнь.
— Все будет хорошо, - улыбается Симона, наклоняясь к моему плечу. - И он правда очень горячий!
Я мысленно громко вдыхаю, когда она ловко, словно первоклассный гонщик, «выруливает» коляску за угол.
Зажмуриваюсь, как будто это может помочь не чувствовать этот ужасный запах фольги и роз.
Я все еще надеюсь на чудо.
Хотя бы одно маленькое чудо.
Но когда открываю глаза, первое, что замечаю - носки мужских кроссовок определенно большого размера.
Они мужские - это плохо.
Но это кроссовки. Не дорогие идеально блестящие туфли, ни лоферы из премиальной замши и даже не мокасины с витиевато оформленной шнуровкой.
Это кроссовки, а за все время, что я знаю Олега, он ни разу в жизни не обулся в кроссовки. В доме есть несколько пар, но он носит их исключительно в спортзал и всегда подчеркивает, что в свое время мода на спортивный стиль убила в мужчинах чувство стиля.
Я трусливо поднимаю взгляд выше, по ногам.
Джинсы. Обычные темно-синие джинсы.
А еще выше - рубашка, поверх которой наброшена модная кофта.
Это… точно не Олег.
Глава вторая: Венера
Глава вторая: Венера
— Вероника, вы просто… отлично выглядите!
Я моргаю, пытаясь понять, что происходит на этот раз.
Потому что, даже если бы на месте этого человека стоял Олег, я была бы не так сильно шокирована. Да, скорее всего, уже искала бы либо что-то тяжелое для самообороны, либо угол, в котором можно попытаться притвориться пылью, но точно не испытывала бы такого шокового состояния, которое испытываю в эту минуту, глядя на улыбающееся и довольно симпатичное лицо… мужчины моей сестры Оли.
Что он здесь делает? С цветами и шариками.
— Все… в порядке? – осторожно переспрашивает Симона. Наверняка правильно понимает, что будь этот мужчина – моим, я бы точно не смотрела на него как на призрак оперы.
А я даже не знаю, что ей сказать, потому что абсолютно не понимаю, что происходит.
— Я решил заглянуть к вам, Вероника, - продолжает улыбаться Карпов и, когда подходит ближе, кладет букет мне на колени. Делает это с такой подчеркнутой возвышенностью, что на мгновение чувствую себя гранитным памятником. – У меня деловая поездка и я подумал, что обязан воспользоваться случаем и навестить вас.
Медленно и с облегчением вдыхаю.
Господи, ну конечно! Почему я сразу подумала черт знает что, вместо того, чтобы сразу «увидеть» самый очевидный ответ: Игорь же часто катается по заграницам, Ольча сама об этом рассказывала, да и он любил прихвастнуть, что на карте мира осталось не так много мест, где он еще не был (имея ввиду, конечно, Европу, Америку и другие цивилизованные страны). Если он приехал в Рим по работе, то вполне нормально с его стороны заглянуть ко мне. Правда, что-то мне подсказывает, сделал он это не без Ольчиного «напутствия».
— Игорь, я даже не знаю, что сказать. – Улыбаюсь ему, киваю Симоне, что у нас тут все в порядке - и она быстро, изображая загадочный вид, уходит. Конечно, не без парочки вздохов на прощанье.
Игорь, конечно, симпатичный мужчина, и не выглядит на свой почти сорокалетний возраст, но интересно, что бы сказала моя заботливая медсестра, если бы увидела Меркурия?
Я вздрагиваю от одной мысли о его темном взгляде под нахмуренными густыми бровями и тяжело раздувающихся крыльях тонкого носа, перечеркнутого свежим шрамом. Именно таким он сохранился у меня в памяти, хотя я даже не помню, когда именно на его ноу появилась эта царапина.
— Огромное спасибо за букет, - продолжаю выковыривать из себя типичные слова благодарности.
Даже если Карпов здесь по просьбе Оли, мне все равно жутко не по себе, что ее нет рядом, и что никто из них не посчитал правильным меня предупредить. Хоть бы намекнули, чтобы я не рехнулась, думая увидеть на пороге совсем другого гостя. Абсолютно точно – нежеланного.
— Это самое меньшее, что я мог сделать, чтобы поднять вам настроение.
Пока я потихоньку качусь в палату, пытаясь придумать пару безопасных и коротких тем для разговора вежливости, Игорь потихоньку идет рядом и рассказывает, что здесь у него важная конференция, на которой его концерн (что-то связанное с биологически активными добавками) представит на европейский рынок свой новый продвинутый продукт – шоколадные подушечки
