Солги обо мне. Том второй
Айя Субботина
Глава первая: Венера
Глава первая: Венера
Когда я ложилась на операцию шесть недель назад, я знала, что восстановительный период будет не самым приятным. Мягко говоря. Очень-очень мягко говоря. Даже мой лечащий врач, доктор Де Роса, несколько раз предупреждал, что будет тяжело и мне нужно быть морально готовой. Его не разубедили ни мой прошлый диагноз, ни мои собственные заверения в том, что в прошлый раз я выбралась из инвалидного кресла с неменьшими трудностями и ни разу не заплакала. Хотя, конечно, я плакала - ночью, в подушку, а иногда даже выла, особенно когда накануне вечером храбрилась и просила медсестер не делать мне обезболивающий укол.
Тогда боль помогла мне не выпасть из реальности. Напоминала, что со мной произошло, что я должна преодолеть и что мой самый страшный враг - не треснувший позвоночник и не немеющие ноги, а слабость, которая, если бы я хоть на минуту ей поддалась, просто сожрала бы меня целиком.
Но в этот раз все гораздо… сложнее.
Я понимала это, когда только пришла в себя и поняла, что не могу точно определить, какая именно часть моего тела причиняет адскую боль, потому что адски болела я вся. Понимала, что дело только в ногах, но все мои суставы словно накачали серной кислотой - и каждый раз, когда я пыталась пошевелиться, она растекалась вокруг. Неудивительно, что первую неделю я провела почти как в тумане, редко приходя в сознание, и впервые в жизни была благодарна итальянцам за то, что они своевременно впрыскивали в мои вены новые и новые порции болеутоляющих.
На вторую неделю меня начали поднимать на ноги. Потихоньку, насколько позволяли спицы и странные приспособления для ходьбы. Я сжимала зубы и терпела. Правда, иногда терпела так сильно, что пару раз просто «выключалась», а в себя приходила уже на больничной койке. Как мне потом сказала Симона - здесь у них не очень распространены «терпеливые пациенты», и обычно если больной говорит, что «все в порядке» - он действительно в порядке. В общем, после долгой обстоятельной беседы с доктором и Симоной я больше не корчила героиню. Но продолжала держаться процентов на пятьдесят.
К концу первого месяца из меня вытащили все лишние инородные «приспособления», уменьшили количество обезболивающих, увеличили время прогулок и, наконец, составили график посещения реабилитационного центра при клинике.
И вот тогда я поняла, что предыдущие недели были просто «цветочками».
— У вас хорошо получается, сеньора! - приговаривает мой физиотерапевт Луиза, когда я делаю на дорожке дополнительно пятьсот метров к уже пройденному. - Поражаюсь вашей выносливости! Вы просто образец для подражания!
Я вымученно улыбаюсь и не отказываюсь от помощи, когда она протягивает обе руки, чтобы помочь мне спуститься с полотна беговой дорожки на плотную поверхность пола. Она кажется непривычно жесткой - и я морщусь, когда боль разрядами удаляет сперва в одно, потом - в другое колено. Пальцы непроизвольно крепче сжимаются вокруг ладони доктора Луизы, и она мгновенно реагирует: заглядывает мне в лицо, спрашивает, все ли хорошо и где у меня болит.
— Все хорошо, - отвечаю на итальянском. За это время я научилась неплохо выговаривать те немногие фразы, которым выучилась. В основном те, что в ходу с учетом специфики моего пребывания. Вряд ли они пригодятся мне в ресторане, только если придется объяснять, где болит и почему, и причем тут морепродукты. - Просто… жестковато.
Взглядом показываю, что выразительно вжимаю пятку в пол - и она, поняв, энергично кивает.
На сегодня у меня остался только бассейн и это, пожалуй, единственная процедура из всех, на которую я бегу - фигурально выражаясь, само собой - с радостью. В воде все легче и проще, и даже почти не больно шевелить прооперированными ногами.
Я провожу там свои положенные тридцать минут, но доктор, помня мой героический подвиг на дорожке, дает дополнительно еще десять. А потом, когда заканчиваю, и медбрат помогает мне выкарабкаться наружу (считай, выносит на руках), радостно сообщает, что ко мне гости.
— Гости? - Я стаскиваю резиновую шапочку и переспрашиваю. Чувствую, как волоски на руках становятся дыбом. Прошло уже шесть недель, Олег ни разу так и не появился на горизонте моей жизни, но я все равно вздрагиваю каждый раз, когда открывается дверь в палату, когда звонит телефон или просто приходит сообщение. - Какие гости?
Мои сестры, которые должны были приехать через месяц, неделю назад сказали, что возникли небольшие проблемы и вопрос с приездом мы закрыли. Я сказала, что у меня тут и так все в порядке, а от их лиц каждый день по видеосвязи я и так уже устала (мы все поняли, что это была шутка), и больше мы ничего такого не обсуждали. Ни мама, ни тем более кто-то другой из родни ко мне приехать бы не смог - мое месторасположение для всех, кроме меня, Алёны и Ольчи тайна за семью печатями.
А тот единственный человек, которого я хочу видеть больше всего на свете…
Конечно, Меркурий не стал бы меня искать. Особенно после того, как я удалила свой старый номер и сменила телефон, чтобы окончательно и полностью обезопасить себя от связей Олега.
— Вы все увидите, - загадочно подмигивает Луиза.
— Это мужчина? - нервно переспрашиваю я и, как ребенок, упираюсь пятками в пол, чтобы затормозить ее попытки проводить меня до кресла-каталки. - Кто там? Я не жду никаких гостей!
— Мне сказали, что это будет сюрприз, - еще более загадочно улыбается она.
Господи, почему нельзя просто сказать?!
— Мой муж… - бормочу чуть не плача, - он ужасный человек. Если он найдет меня здесь, вы даже не представляете…
— Муж? - переспрашивает она. Хмурится, как будто пытается понять, что я имела ввиду.
Проклятое произношение. Наверное, я снова неправильно поставила ударение, хотя специально разучивала именно эту фразу и даже повторяла ее с Гугл-переводчиком на случай, если случится ужасное - и Олег все-таки меня найдет.
— Мой муж, - стараюсь произнести по слогам, и на этот раз она улыбается. - Это он? Он здесь?!
Луиза загадочно поднимает брови, впихивает меня в кресло и перепоручает заботам Симоны, которая как раз поджидает меня около выхода. Я пытаюсь вытрясти информацию от нее, но
