в этом году? Моя! Ты же знаешь, я в этом деле спец. Поверь мне, Шельмуся, этот Хэллоуин войдет в историю. Грандиозная хэллоуинская вечеринка Пачкули! Пардон, поправочка. Грандиозная хэллоуинская вечеринка Пачкули и Шельмы! Я хочу, чтобы ты мне помогала. Ты ведь согласна? Ну скажи, что да!
Устоять было трудно. Хоть Шельме и не хотелось этого признавать, она скучала по Пачкуле. Одноглазый Дадли нарочито громко кашлянул.
— Слушай, — продолжала Пачкуля. — Я тут отличную книжку в мусоре откопала! Называется «Как устроить забубенную вечеринку». В ней я и вычитала про маскарад. Наша вечеринка так забубится, что у всех волосы дыбом встанут. Скажем прямо, остальные ведьмы — они же в забубенстве ни бельмеса не смыслят. Для этого дела нужны продвинутые ведьмы, как мы с тобой. Сегодня на сборище я выступлю со своим сногсшибательным предложением. Бьюсь об заклад, все обалдеют. Никому еще не приходило в голову устроить маскарад. Небось и не слыхали о таком, ха-ха…
Треща без умолку, Пачкуля устремилась к кухонному шкафчику и достала Шельмину банку с печеньем, на которой ясно значилось: «Не брать». Она выудила последнюю шоколадную печенюшку и тут же ее съела. Открыла специальную жестяную коробку для пирогов и отрезала себе здоровенный кусище кекса с плесенью, который Шельма приберегала к чаю. Затем откопала Шельмин тайный запас пряничных лягушек и вытащила девять штук. Дадли занял позицию перед своими банками «Акульего рагу» и приготовился биться на смерть.
— Чувствуй себя как дома, — с едким сарказмом сказала Шельма. Следовало бы выгнать эту нахалку за дверь, но ее разбирало любопытство.
— Спасибо. Я уже. — Пачкуля заторопилась к столу с полной тарелкой угощенья и двумя чашками горячей, крепкой болотной воды. Она запихнула в рот три пряничные лягушки, бросила в свою чашку пять кусков сахара и за неимением ложки поболтала в кипятке тем, что было под рукой, — под рукой оказалась только котовья расческа для вычесывания блох. Плюхнувшись на стул, она шумно отхлебнула болотной водицы, вытерла рот рукавом потрепанной кофты, водрузила ноги в ботинках на стол и довольно вздохнула. Манеры у нее были отвратительные. Шельма старалась не обращать на это внимания.
— Что такое этот твой маскарад? — не выдержала наконец она.
— Так ты тоже не знаешь? Я думала, все знают. Это когда все кем-нибудь наряжаются и устраивают шествие. А за лучший костюм дают приз. Я подумала, может, корзину со всякими вкусностями из «Жуй-не-поперхнись». Их скунсий пирог прямо объеденье.
— То есть — погоди — не в лохмотья наряжаться? — медленно произнесла Шельма. Это что-то новенькое. — Не надевать шляпу и ведьминский плащ?
— Не-а. Все должны быть в костюмах, — объяснила Пачкуля, рассыпая вокруг себя крошки кекса. — Можно нарядиться пиратами, клоунами, пугалами. Или Золушкой с метлой. Где, кстати, твоя метла? Что-то ее не видать.
— Где-то тут была. — Шельма забеспокоилась: с чего бы вдруг Пачкуле интересоваться ее метлой? — А что?
— Вообще-то, подруга, я хотела попросить у тебя об одном малюсеньком одолжении. У меня тут возникла проблемка. С метлой. Она куда-то задевалась. Со вчера не могу найти, уже обыскалась. Я подумала, может быть, ты вечером подбросишь меня на Кудыкину гору…
Шельма не дала ей договорить.
— Так я и знала! — в ярости завопила она. — Нет, ты слышал, Дадли? Я знала, что ей от меня что-то нужно! Просто так она бы не пришла тут рассюсюкивать!
— А я говорил, — заметил Дадли. — Я предупреждал.
— Ладно тебе, Шельма! Я просто обязана быть сегодня на сборище. Мы же будем планировать Вечеринку, — захныкала Пачкуля. — Неужто тебе жалко для лучшей подруги местечка на старой, облезлой метле?
— Именно, — сказала Шельма. — Жалко. К тому же ты знаешь, как Дадли относится к Хьюго. Дадлик, дорогой, ты хотел бы разделить нашу метлу с мерзким Пачкулиным хомяком? Только честно.
Дадли сплюнул на пол.
— Видала? — сказала Шельма.
— Ну пожалуйста, Шельмочка! — засюсюкала Пачкуля. — Ну сама подумай. Я же пешком не дойду в такую даль. А если я не пойду, то не увижу, что ты наденешь. А ты у меня на сборищах всегда такая красотулечка!
— Что есть, то есть, — сказала Шельма, тряхнув шевелюрой. Она обожала комплименты. — В привлекательности мне не откажешь, не так ли?
— Так ли, так ли! Ты самая модная ведьма шабаша. Поэтому я хочу, чтобы ТЫ была судьей на маскараде. Ну пожалуйста, скажи, что подвезешь меня. Умоляю.
— Ну-у-у-у…
— Не соглашайся, — предупредил Дадли. — Ау, она же тебя селедкой назвала! Не вздумай.
— Заткни пасть, Дадли, — сказала Пачкуля. — Когда ведьмы разговаривают, коты должны помалкивать. Что ты решила, Шельма?
Но Шельма не успела ей ответить, потому что в эту секунду с жутким грохотом распахнулась дверь.
Глава вторая
Искривление черенка
Над порогом висела в воздухе пропавшая Пачкулина метла. Она была бледная как полотно, что было странно, потому что обычно метла отличалась здоровым красно-коричневым цветом. Она прошмыгнула внутрь и забилась в ближайший темный угол.
— Гром и молния, — воскликнула Шельма. — Проходной двор какой-то!
— Ага, явилась, значит! — рявкнула Пачкуля. — Я тебя обыскалась, дурында ты этакая. Ты что это вламываешься без стука? Плохая метла! Выйди и зайди как положено!
Метла сиротливо съежилась.
— Что это с ней? — спросила Шельма, с любопытством тыкая в метлу длинным костлявым пальцем. — Почему она не слушается? Метлам положено слушаться.
— Откуда я знаю? Обычно она так себя не ведет. Метла, стой прямо, не сутулься и делай, что велено, а не то получишь топора.
С глухим ударом метла рухнула на пол.
— Она в обмороке, — сообщила Шельма. И потыкала метлу ногой. — Наверное, топора испугалась.
— Чудно́, — сказала Пачкуля, смачивая метлу теплой болотной водой. — У нее, вообще, нормально с чувством юмора.
Метла чихнула, залопотала что-то и попыталась подняться.
— Вставай давай. Щас как хрястну тебя! — припугнула Пачкуля. Это, конечно, было зря, потому что метла снова отключилась.
— Ах ты ж жабьи бородавки! Опять вырубилась. И что с ней такое? Вот досада, что она сказать не может.
(С метлами дело обстоит следующим образом: они
