«Богатырева Мария Ильинична 1910 г. р.; Богатырева Василиса Кузьминична 15.06.1941 г.р.» – у девочки сердце на мгновение остановилось, а потом забилось так часто и с такой силой, что пришлось придержать его ладошкой, чтобы не выскочило. А вдруг это ее родственники? И ее назвали в честь этой девочки, которая погибла в 1943 году? Ведь имя Василиса очень редкое, в детском доме она одна Василиса, да и в школе тоже. Значит, ее точно назвали в честь кого-то, кто был дорог ее родителям. Василиса еще раз перечитала фамилии погибших людей, нашла еще нескольких Богатыревых. Девочка постояла минут пять около камня и пошла бродить среди деревьев. К ее удивлению, вокруг камня были посажены яблони и сливы. Сад не казался заброшенным, за ним ухаживали. Василиса обошла и погладила каждое деревце, посаженное в память о погибших. Затем зашла в лес, набрала ветреницы и положила у камня. Постояв еще минут пять, Василиса пошла назад, в детский дом. Она всунула руку в карман и замерла, нащупав маленький блокнотик и ручку. Девочка быстро вернулась, вырвала из блокнота листик и начала писать. Писала долго и старательно. Положив исписанный листок под букетик, она отправилась в обратный путь. Ее уже искали, а на вопрос, где была, Василиса только пожала плечами, а про себя ответила: «Домой ходила, родных проведать».
Сергей уверенно вел машину, Лида дремала на заднем сиденье. Он чувствовал себя виноватым, что долго не смог вырваться в деревню. Когда был жив отец, приезжали каждый год весной и осенью. Следили и ухаживали за памятником и садом. Его отец, Матвей Кузьмич, единственный, кто выжил в деревне. Мать успела вытолкнуть его в окно, приказав бежать огородами в лес и, чтобы ни случилось, ни в коем случае не возвращаться. Ему тогда было всего шесть лет. Буквально через пять минут деревню оцепили фашисты, и никто больше вырваться не смог. Матвея подобрали партизаны. Он в их лагере был не первым ребенком. После освобождения детей вывели из леса, и стали они первыми воспитанниками детского дома.
Откуда на месте сожженной деревни появился камень, никто не знал, но на нем сделали памятную надпись, а вокруг посадили фруктовые деревья. Дети из детского дома гордо называли камень памятником и ухаживали за ним. Каждый год к камню приносили венки, скашивали траву, белили стволы деревьев. А потом детский дом расформировали, и ухаживать за памятником стало некому. И только Матвей Кузьмич с сыном поддерживали порядок на памятном месте. Но в прошлом году Матвей Кузьмич умер, а у Сергея так и не нашлось времени выбраться в Богатырёво.
Однако за памятником кто-то ухаживал. Стволы деревьев побелены, тропинка от дороги к памятному камню посыпана битым кирпичом. Венков не было, но букетик искусственных цветов лежал. Богатыревы вышли из машины и переглянулись.
– Наверное, местные школьники взяли шефство, – высказала предположение Лидия.
– Не знаю, – нараспев протянул Сергей и подошел к камню. Постоял немного у него и направился к яблоням. Побелка была совсем свежей. Он обходил деревце за деревцем, как будто хотел с ними поздороваться и попросить прощения за долгое отсутствие.
Лидия молча стояла у камня и уже не первый раз перечитывала фамилии. И вдруг она заметила маленький кусочек целлофана, который торчал из-под камня. Она нагнулась, потянула за него, и в ее руках оказался пакет. Женщина подошла к машине, села на переднее сиденье и заглянула вовнутрь пакета. В нем лежали исписанные листки из тетради в клетку. Она вытащила один и прочитала:
«Здравствуйте мои родные! Сегодня мы празднуем 23 февраля – День защитника отечества. Девочки рисовали открытки, чтобы поздравить мальчишек. Я нарисовала танк, он у меня хорошо получается. А рядом нарисовала Пашку Козлова, потому что по жребию мне надо было его поздравлять. Пашка мне совсем не нравится и я не хотела его поздравлять. Мне кажется, из него не получится защитник, потому что меня за волосы дергает, и таблицу умножения выучить не может. Пашка сказал, что мой танк похож на снежную бабу с хоботом, а рядом не танкист, а зомби. Тогда я взяла и подписала – Паша Козлов. А он меня книгой по голове ударил. День прошел хорошо. А вечером был концерт, в клубе собралась вся деревня. Я читала стишок и ни разу не сбилась. Писать заканчиваю, у нас скоро отбой. Извините за ошибки, если они есть. С приветом Василиса Богатырева.»
Писем было не меньше двадцати. Из них Лидия поняла, что девочка живет в местном детском доме, считает себя потомком погибших Богатыревых и пишет им письма, рассказывая о себе, своих друзьях, о своих радостях, горестях, переживаниях, о своей самой заветной мечте – найти родителей, которые потеряли ее, когда она была совсем маленькой и не умела говорить. Иногда жаловалась, что ее обижают, а иногда хвалилась, что у нее много друзей и подруг. В одном письме, написанном в октябре, девочка сообщала, что стало быстро темнеть и ее больше не пускают в Богатырёво, да и самой ей страшно, поэтому писать она будет, но только принесет письма весной, когда растает снег и подсохнет дорога. В некоторых письмах было много ошибок, в других – почти не было. Лидия перебрала листочки, ища первое письмо. Оно было написано на маленьком блокнотном листке.
«Здравствуйте. Я Василиса Богатырева. Когда-то давно меня потеряли родители, и теперь мы не можем найтись. Раз вы ухаживаете за памятником, то знаете Богатыревых. Может я их родственница и меня назвали в честь Василисы, которая погибла? Пожалуйста, сообщите им обо мне. Я буду ждать».
«Вчера меня выследили и все узнали о памятнике. Только меня не ругали. А Зинаида Александровна, это наш директор, рассказала, что таких деревень, которые фашисты сожгли, много. Как хорошо, что у нас сейчас мир. Но в некоторых странах идет война, я по телевизору видела. Это плохо. Наш детский дом решил взять шефство над памятником. И старшие мальчишки уже скосили траву».
В одном письме Василиса сообщала, что ее хотят удочерить за границу, а она не хочет уезжать, потому что здесь ее дом. И если она уедет, то мама и папа ее уже никогда не найдут. А чтобы ее не увезли, она убежала в Богатырёво и целую ночь пряталась в лесу рядом с памятником. И ей было очень страшно. Когда ее нашли, сильно ругали, а воспитательница Нина Петровна сказала, что только дураки бегают от своего счастья.
«Это снова я! У нас хорошая погода и мы ходили в лес собирать плаун для
