вечерами Джастин сидел у колыбели малышки Нэн и пытался мысленно пройти вдоль невидимой магической нити, протянутой между его амулетом и Розой Корвелов. Он тосковал по Моне, и ему хотелось донести свои чаяния до далекого волшебного замка, которого он никогда в жизни не видел.
Сама волшебница просто разрывалась на части. Она не могла надолго оставаться в Доме у озера из-за Санни, потому что мальчик недавно потерял отца. Как истинный эльф он до сих пор не мог примириться с тем, что жизнь может неожиданно закончиться, поэтому Мона всегда спешила к сыну, а вернувшись в замок, начинала отчаянно скучать по Джастину и малышке.
Никто не задавал неудобных вопросов, не интересовался, где днями и ночами пропадает Светлая госпожа, но от этого ей было только хуже. Об отношениях Моны с капитаном пограничного патруля знала только преданная эльфийская охрана, члены семьи Корвел пребывали в благостном неведении.
Однажды под вечер Мона вернулась в замок Розы и почувствовала странное внутреннее несоответствие. Вокруг царил безмятежный покой, тогда как она сама испытывала беспричинное раздражение и тревогу, словно слышала зов, но никак не могла определить, откуда он исходит. Виновник этих неприятных ощущений обнаружился ближе к ночи. Им оказался тот самый Ключ, который Джастин нашел у одного из Древних. С тех пор, как они вернулись с Каменного острова, артефакт хранился в спальне Моны и до сегодняшнего дня никак себя не проявлял.
На одно короткое мгновение волшебнице захотелось забросить его куда-нибудь подальше и навсегда забыть о тайнах, которые хранил старый замок, но она знала, что никогда этого не сделает. В глубине души Мона только и ждала повода, чтобы вернуться туда и узнать, во имя чего она принесла в жертву столько жизней.
В замке Розы давно стемнело, а на Каменном острове тусклое солнце еще только клонилось к закату. Восемь эльфов и Светлая госпожа стояли в пустом пыльном дворе, глядя на возвышавшееся над ними мрачное сооружение. Больше года минуло со времени их трагического похода, а казалось, будто все произошло только вчера. Ни одна подробность не стерлась из памяти.
Мона достала из поясной сумки Ключ, который мелко вибрировал у нее в руке, издавая неприятный тонкий звук, который проникал, казалось, прямо в мозг. Теперь, в непосредственной близости от Двери, сигнал настолько усилился, что стал непереносимым для восприятия. Кэйд с неприязнью посмотрел на назойливый артефакт.
— Госпожа, вы действительно хотите, чтобы мы открыли эту Дверь?
— Да, мой друг, но только открою ее я одна.
Кианнасах на мгновение замер, потом медленно повернулся к волшебнице.
— Простите, госпожа, я уже далеко не молод, и слух иногда подводит меня. Не могли бы вы повторить последнюю фразу? — Мона прекрасно знала, что эльфы слышат намного лучше, чем дикие звери, поэтому раздраженно вздохнула и молча направилась к открытым настежь дверям замка. Эльфы тут же окружили ее плотным кольцом. — Вам не кажется, что для начала неплохо бы все обсудить? — не сдавался Кэйд. — Не можете же вы просто взять и открыть эту проклятую Дверь без всякой подготовки!
Чувствуя зуд в ладони от вибрации Ключа, волшебница крепче сжала кулак и ускорила шаг.
— Мы можем день и ночь говорить об этом, но все равно ничего не узнаем, пока не откроем ее. Кэйд, у меня двое маленьких детей и сложная обстановка в семье, я не могу попусту тратить время, — Мона раскрыла ладошку и показала артефакт, который почти подвывал от близости вожделенной Двери. — Этот Ключ подает сигнал своему владельцу по вполне определенному поводу: его кто-то вызывает с той стороны Двери. Узнать, кто и зачем мы можем только одним способом.
— Отлично, тогда давайте войдем и узнаем!
— Ваше присутствие может спугнуть того, кто ждет за Дверью.
От усилия сдержаться у кианнасаха на скулах проступили желваки.
— Это очень странная стратегия. Если мы для вас плохая компания, давайте позовем капитана, пусть он решает.
— Ты же знаешь, что Джастина сейчас привлекать нельзя. Я войду одна, осмотрюсь и, как только представится возможность, открою для вас порталы. Вся эта история как-то связана с кровавым Эликсиром Древних, другой причины я представить не могу.
— А вдруг ваша магия там не действует, что тогда прикажете нам делать?
— Ждать.
Многократное эхо короткого слова прокатилось по всем залам и переходам огромного замка, отразилось от каменных стен и вернулось обратно едва слышным шепотом. Мона всегда избегала применять магический приказ к своей эльфийской охране, но этому спору не предвиделось конца. Она знала, что добровольно Кэйд не уступит, его не убедят никакие доводы. Мона, не мешкая, направилась в хранилище, сложила в поясную сумку с десяток маленьких флакончиков с Эликсиром, а потом спустилась в цокольный этаж к таинственной Двери.
— Встретимся на ТОЙ стороне.
Волшебница вытерла вспотевшую ладошку о подол платья, глубоко вздохнула и вставила Ключ в отверстие. Он легко вошел в узкую скважину, снаружи осталось только квадратное навершие. Раздался звук, словно под землей всколыхнулась огромная масса воды, а потом толстенная Дверь медленно распахнулась. Мона быстро вытащила Ключ и шагнула в образовавшийся проем.
Глава 3
Не последовало ни щелчка, ни стука за спиной, створка встала на место, и волшебница осталась стоять в полной темноте. Единственным звуком, нарушавшим абсолютную тишину, было ее собственное взволнованное дыхание. Превозмогая желание немедленно применить магию, Мона терпеливо ждала, и постепенно вокруг начал разгораться голубоватый свет. Определить его источник она не смогла, зато увидела впереди круглый коридор, напоминавший своей полной безликостью обычную трубу.
Волшебница внимательно всмотрелась в исчезающий в темноте проход. Она явственно ощущала чужеродную силу, исходившую из недр неведомого сооружения, но это был уже не старый замок на Каменном острове, а нечто совершенно иное. Мона с облегчением убедилась, что магия по-прежнему полностью ей подвластна, и осторожно двинулась вперед.
В пути ее сопровождал свет из невидимого источника, тогда как впереди и позади коридор по-прежнему тонул во мраке. Время от времени лицо Моны овевал слабый поток воздуха. Он то пропадал, то снова появлялся, играя складками ее белого плаща и принося с собой непривычные запахи. Проход закончился ярко освещенным арочным проемом, от которого вниз вела изящная металлическая лестница с узкими перилами.
Нетерпеливый возглас на незнакомом языке заставил волшебницу замереть на верхней ступеньке. Ее взору открылся просторный зал, похожий на половину огромной сферы, с такими же арками и лесенками по всей окружности, расположенными на равном расстоянии друг от друга. Мона насчитала двенадцать проходов, включая тот, по которому пришла сама. В центре зала стояли массивный круглый стол и двенадцать
