поводу — утрате своего любовника Пьера Реверди — испытывала Шанель. Зная по собственному опыту, что лекарство от мужчин — это мужчины, она мысленно перебирала вероятных кандидатов, кем можно было бы заполнить образовавшуюся пустоту. Эврика! На ужин она пригласит Дмитрия Романова.
Решено — сделано. Звонок префекту парижской полиции (Шанель имела обыкновение обращаться за помощью только к первым лицам государственных и муниципальных структур), и посыльный мчится на поиски великого князя…
По свидетельствам современников, внешняя разность их фигур — Шанель и Дмитрия — настолько была очевидной, что внешне они являли физическое воплощение закона о «единстве и борьбе противоположностей». Она — говорливая, смуглая, обезьяноподобная коротышка с горящими глазами-угольками, увешанная ожерельями и браслетами, которые бренчали при каждом ее движении. Он — элегантный, длинноногий худощавый блондин с погасшим взглядом зеленых глаз, сдержанный в движениях и репликах, затянутый в строгий военный френч без погон.
Положа руку на сердце, надо признать, что с Дмитрием, русским принцем в изгнании, Коко повезло сказочно. С его помощью и под его влиянием в ее творческо-коммерческой жизни образовался «славянский период», создана русско-славянская коллекция одежды, которая обрушила на Дом моды водопад заказов из стран Западной Европы и США. Но самое главное в том, что великий князь открыл для нее мир парфюмерии!
Однажды Дмитрий представил Коко своего друга Эрнеста Эдуардовича Бо — главного парфюмера Российского императорского двора. Этнический француз, Эрнест считал себя русским по рождению, воспитанию и по духу. Мать и отец Эрнеста, подданные Российской империи, связи с Францией не поддерживали и себя тоже считали русскими. Немудрено, что, когда в 1917 году случился октябрьский переворот в Петербурге, Бо-младший примкнул к Белой гвардии, чтобы сражаться с большевиками. После мытарств на родине осел во Франции…
Талантливый химик, он быстро завоевал признание коллег в центре мировой парфюмерии, городе Грасс, и, что важнее, доверие Шанель. Узнав, что Эрнест имеет богатый опыт в создании синтетических духов, она настояла, чтобы он сосредоточил усилия на развитии этого направления. Более того, Коко потребовала от парфюмера новых духов, в которых было бы самое главное — аромат, способный пробуждать любовное женское начало.
Дело в том, что в те годы в обиходе женщин Европы кроме бабушкиного щелочного мыла были лишь натуральные цветочные экстракты апельсиновых бутонов, роз, фиалок, ромашек, жасмина. Наиболее утонченные женщины обрызгивали свои тела цветочными аэрозолями. Новаторство Эрнеста Бо состояло в том, что он добавлял в них синтетические компоненты, которые не только усиливали натуральный букет запахов, но и максимально продлевали благовоние.
И вот с подачи Шанель по Парижу поползли слухи, что она, именитая кутюрье французской столицы, собирается выпустить неповторимую «воду Шанель». Секрет этих духов, согласно распространенным по ее инициативе слухам, с XV века хранило знаменитое флорентийское семейство Медичи…
К тому времени молодое поколение французских модниц уже сплошь ходило в маленьких черных платьях, шерстяных кофтах и коротких плисовых юбках от Шанель. Таким образом, ничто не мешало добавить к этим, ставшим привычными, модным атрибутам новый аромат!
Уже через полгода после знакомства, в первом квартале 1921 года, Бо представил Шанель ряд созданных им синтетических химических составов, пронумерованных от 1 до 5 и от 20 до 24. Лишь один из всех представленных — № 5 — привел Шанель в неописуемый восторг. Назвав его «Шанель № 5», она решила представить его публике на открытии ежегодной выставки своей одежды «Коллекция-1921».
При содействии Дмитрия, который, выражаясь современным языком, был ее «пиар-паровозом», Шанель начала продвигать «№ 5», который должен был стать частью культуры и ароматической эмблемой эмансипированных девушек-андрогенов, покуривающих марихуану, любящих стричься под мальчика, носить мужские жилетки и галстуки. «Этот образ, — настаивала Шанель, — надо дополнить ароматом, который мог бы сочетаться с быстрыми сверкающими лаком машинами, путешествиями и чарльстоном».
Следующие два года (пока между Шанель и Дмитрием не угаснет искра любви) влюбленная пара и парфюмер останутся компаньонами-дилетантами. Компаньона-профессионала по части производства и реализации ароматной продукции Шанель найдет в лице отпрыска еврейского клана Вертхаймеров.
5 мая 1921 года первая партия — элитные духи для современных женщин — поступила в продажу в бутике Шанель на рю Камбон, и вскоре о новых духах говорил весь Париж…
«НАДУЛИ И ОГРАБИЛИ!»
К марту 1924 года Коко, так и не научившись считать без помощи пальцев, все-таки поняла, что для удовлетворения потребительского спроса на «Chanel № 5» необходимо расширять производство. Лишенная чувства самокритики, она тем не менее отдавала себе отчет, что одной ей не справиться. Посредники вывели ее на представителя еврейского клана братьев Вертхаймеров. Встреча длилась семь минут, затем за дело взялись юристы клана, и братья по дешевке заполучили компанию по производству духов и косметики «Societedes Parfums Chanel». Выгода оказалась сильнее антисемитских предрассудков Коко, коммерческая целесообразность взяла верх, и она заключила судьбоносную сделку с магнатом мировой розничной торговли, президентом международных корпораций Пьером Вертхаймером.
В 1931 году Шанель по приглашению ненавистного ей продюсера-еврея Голдвина (урожденного Шмуэля Гельбфиша) посетила, по ее собственному признанию, «столицу дурного тона Соединенных Штатов — Голливуд». Несмотря на приступы мучившего ее гриппа, она не забывала скрытно окроплять «Пятым номером» из маленького пульверизатора всех визитеров, навещавших ее в роскошных апартаментах отеля «Пьер». Цель? А просто! Все они — и репортеры, и кинодивы от всемирно известных Греты Гарбо, Кэтрин Хепберн, Глории Суонсон и Ины Клэр, кончая сонмом безымянных, станут невольными распространителями и популяризаторами ее продукции. При этом она руководствуется собственной установкой: «Если вы хотите иметь то, что никогда не имели, вам придется делать то, что никогда не делали!»
Прошло совсем немного времени, и «Chanel № 5» снискал мировое признание, став самым прибыльным предприятием в карьере Шанель, сделав ее и Пьера баснословно богатыми. Однако на протяжении 25 лет она будет твердить: «Я кое-что подписала в 1924-м. Меня надули и ограбили. И продолжают грабить бандиты — еврейские бандиты!»
По условиям договора львиная доля капитала — 70 % выпущенных акций — отходила клану Вертхаймеров, которые отныне управляли производством и распространением духов по всему миру.
Кстати, формула «№ 5» чрезвычайно сложна, в ее состав входили (да и сегодня входят) около 80 ингредиентов, которыеподелены на восемь десятков между восьмью менеджерами. Состав каждого десятка в отдельности знал только один менеджер. А вся формула «№ 5» была известна лишь одному Пьеру Вертхаймеру.
Эрнест Бо стал полностью зависим от Пьера, работодателя и хозяина, который узурпировал право единоличного использования всех его секретов и формул.
Романов, князь-дароносец, золотой любовник, который в течение (!) трех лет бескорыстно продвигал на рынок «Chanel № 5», — ух, жестокое кидалово! — в договоре вообще не упомянут.
