аппетиту.
— От кого спасать мир нужно? — расправившись с едой, я была сыта и готова на подвиги.
— От Кутыбра! Он сошел с ума!
— Да? — я развеселилась. Ну хоть не одна я двинулась. — И что он натворил, этот Кутыбр? И почему именно я должна ваш мир спасать?
— Этот гад похитил гурдяпку! — возмущению Шмырля не было предела. Он весь колыхался и гневно шевелил рожками. — На святое покусился!
— Ну а я-то при чем? — мне даже интересно стало. — Побейте его, отберите эту гурдяпку, да и дело с концом!
— Он не просто ее похитил, он еще и зелье выпил и скрылся в соседней стране, а нам туда никак не проникнуть! Еще скажи спасибо, что мы к тебе смогли проникнуть, а то из-за гурдяпки наш мир сжимается, уже исчезли все наши женщины и дети, а скоро и мы все умрем! — гусеница прослезилась.
— Да уж, — я сокрушенно покачала головой. — Видимо, придется спасать.
— Да? — Шмырль воспрянул духом и молитвенно сложил лапки на пузике. — Я так и знал, что ты поможешь! Как говорится — ты — нам, а мы — тебе. Гурдяпка все может! Как только вернем ее, пожелаешь, что хочешь, сразу исполнится!
Если на секундочку поверить, что это не бред, то я ведь смогу вернуть маму и папу? Конечно, я согласна!
3
Снаряжали меня в поход как на казнь. Выдали шлем, больно уж смахивающий на дуршлаг без ручки, теплую кофту, пакет сухарей и бутылку воды.
— Туда-обратно ходу 2 часа! — авторитетно заметил Грух, оказавшийся тоже гусеницей, но фиолетового цвета и с глазками-бусинками.
— Это тебе 2 часа, — едко обронил Шарах, похожий на жука. — А она быстро обернется. К вечеру уже точно будет с гурдяпкой на месте. Ты запомнила, Карина? Надо положить гурдяпку в выемку на круглом камне у леса.
— Ее еще отобрать у этого вашего Кутыбра надо, — пробормотала я, пряча дуршлаг за спину и пытаясь избавиться от него незаметно. Обойдусь без шлема, пожалуй!
— Ой, да Кутыбр как увидит тебя, сразу испугается и отдаст обратно! — Шмырль прям лучился от радости. — Особенно если ты шлем наденешь!
Я подозрительно посмотрела на него — на что это намекает эта толстая гусеница? На себя бы посмотрел, чудовище розовое!
— Ну, давай, иди уже!
Поучив тычок в спину, я зашагала в сторону леса. Странное здесь деление мира, конечно. Всю эту долину занимала Карбуляндия, как мне успел рассказать Шмырль, а лес уже был другим измерением, куда карбуляндцам хода не было. И только Кутыбр умудрился каким-то образом похитить гурдяпку и сбежать в Шмубрундию. Да еще и всех женщин и детей забрал с собой! Почему решили именно меня записать в спасители — неизвестно. Просто так получилось. Куда открыли проход, оттуда ребенка и сцапали. Взрослый не подошел бы, как сказал Шарах, потому что они уже в сказки не верят.
Вот и шагала я, выискивая тропинку в траве, к кромке самого обычного леса. Дуршлаг мне скоро надоел в руке, поэтому я его водрузила туда, куда он и предназначался — на голову. Представляете, да? Высокая девчонка с дырчатой кастрюлей на башке! Тут уже кто хочешь кукушкой поедет. Но не выбрасывать же штуковину.
Наконец, граница Карбуляндии оказалась буквально у моих ног. На опушке леса, подозрительно похожего на самый обычный русский лес, был огромный круглый камень с выемкой посередине. Видимо, это как раз ложе неведомого мне прибора гурдяпки. Что это за предмет, я даже приблизительно не представляла, фото мне не показали, а просто сказали, что спутать гурдяпку ни с чем невозможно, она такая одна. Занимательно, правда? Иди туда — не знаю куда, принеси то, не знаю что. Я как Иванушка-дурачок сказочный. Эх, лучше б это был сон, конечно, а то ведь так и упекут в психушку, пожалуй.
Едва моя нога ступила за деревья, как в спину мне уперлось что-то острое, а чей-то грозный голос прогрохотал:
— Стой, куда прешь?!
— Ээээ… — как-то неожиданно быстро в приключениях возникли осложнения. — Туда!
— Она туда идет! — послышалось шушуканье за кустами. — А ей туда можно? А зачем она туда идет?
— Зачем тебе туда? — прогрохотал опять строгий голос.
— За гурдяпкой!
— Она ТУДА за гурдяпкой идет! — опять зашушукались в кустах. — Да пусть идет, что мы, лысые что ли?!
— Иди! — меня подтолкнули в спину острием. — Да смотри, не вляпайся во что-нибудь.
Ну во что я могу уже вляпаться-то в этом своем сумасшествии? Итак уже по самые уши в том, о чем воспитанные девочки не упоминают в приличном обществе!
И пошагала я дальше. Как там в сказке — три дня и три ночи скакал Иван-царевич… Вот я приблизительно часа три топала и топала по тропинке, протоптанной чьими-то копытцами. Что за зверь такой неведомый тут ходил — я не знаю. Мне больше никто не встретился на пути. И подустала я, если честно, порядком. Когда уже гурдяпку отвоевывать? Выходи давай, коварный Кутыбр, я жду тебя!
Едва успев подумать об этом, я услышала за спиной оглушительный чих и подпрыгнула от неожиданности.
— Да чтоб тебя приподняло да шлепнуло! — это бабушка моя так ругалась всегда, а я ее скопировала.
— Аааа! Мамааааа! Она меня обижает! — послышался рев существа, которое меня так напугало.
И больно похоже это существо было на известных мне уже Шмырля с Грухом, только нежно-зеленое в сиреневую крапинку и меньшего размера. Да уж. Эдак я скоро привыкну к тому, что тут все так выглядят, да начну комплексовать, что я НЕ ТАКАЯ. В это время из-за деревьев вынырнула очередная гусеница, отличавшаяся от моих знакомых тем, что у нее были УШИ! Представляете себе гусеницу с ушами? Вот и я раньше не представляла!
4
— Ты кто такая, чудище лупоглазое? — строго вопросила меня гусеница и ручками в жирненькие бока уперлась. Всеми парами своих тоненьких ручек.
Смешная!
— Я — Карина, спасительница мира и завоеватель гурдяпки!
Мне показалось, или это семейство дружно фыркнуло? Подозрительно вгляделась в обеих гусениц, но те сделали вид, что трава вокруг очень интересная, а мелкий даже начал посвистывать, смешно вытянув губки трубочкой.
— Нас не надо спасать, Карина-спасительница мира! — важно заявила ушастая гусеница.
— А гурдяпку?
— А ее мы забрали с собой, чтоб проучить кое-кого! — надулась гусеница. — Просто эти кое-кто зарвались слишком. Видите ли, жены и дети им побоку, им только одни они и интересны! То друг с другом встречаются, то игры у них, то техника!
— А еще папа мне сказал, что ему некогда! — наябедничала
