– Как зовут? – спросил я.
– Эту? – зачем-то уточнил Виктор, глянув на запыленное стекло, и, словно выдавая какую-то нелицеприятную семейную тайну, нехотя ответил: – Инга, кажется.
Он начал влезать в машину, как в змеиный питомник. С актрисой по городу катается, подумал я, а такая физиономия протокольная.
– Не вернешь бабки через два дня, – ласковым голосом сказал я ему, – включу счетчик.
Деловое выражение стало сползать с лица инструктора, как пригоревший блин со сковородки. Я невольно покачал головой, сетуя на свой скверный характер. Это была всего лишь шутка, а Витек теперь ночь спать не будет.
Ничего, успокоил я себя, провожая глазами «шестерку», которая, как хромая лошадь, толчками набирала скорость. Ночь не поспит, зато духовно обогатится, общаясь с этой зеленоглазой музой. Все в жизни должно быть сбалансировано.
Глава 2
Я дождался первого гудка и мысленно попросил бога связи и телефонных коммуникаций проявить милосердие. Слушая второй гудок, остановил дыхание. Затем раздался щелчок и опять включился автоответчик.
Этот автоответчик достал меня больше всего. Нормальная вроде бы женщина, и голос у нее красивый, а как записала себя на пленку – уши начали вянуть от дурацкого приветствия: «Здравствуйте! К сожалению, сейчас никто не может подойти к телефону. Оставьте свое сообщение после длинного сигнала». Анна сразу представлялась мне этакой компьютерной куклой со стеклянными глазами и ритмично движущимися губами, напичканной примитивными программами, и потому у меня пропадала охота оставлять свое сообщение. Первый раз после длинного сигнала я прокукарекал. На второй раз промычал, а в дальнейшем выразительно блеял, хрюкал, гавкал, словом, старательно наполнял автоответчик жизнерадостными звуками скотного двора.
Не знаю, принимала ли Анна мои сообщения, но на все мои старания напомнить о себе она не подавала признаков существования, не звонила и не писала мне. Этим летом она почему-то изменила своей традиции и не приехала в Судак. Я чувствовал себя одиноким, мечтал о бескорыстной любви и наполнялся ненавистью к бригаде строителей, которая третий месяц ремонтировала мою гостиницу.
«…Оставьте свое сообщение после длинного сигнала», – в сотый раз выдал дурацкий совет автоответчик из далекой московской квартиры.
Я посмотрел на трубку, намереваясь сожрать ее, но ограничился лишь тем, что после длинного сигнала издал вой сытого леопарда из национального парка Вилпатту в Шри-Ланке. Затем опустил трубку в гнездо на аппарате и сказал себе: «Кирилл Вацура! Ты звонил ей в последний раз!»
* * *
В спортклуб «Персей» я обычно приезжал в часы полуденной сиесты, когда город плавился, как шоколад во рту. В это время в залах пустовало, гулял горячий сквозняк и не было необходимости дожидаться своей очереди у снарядов. Я «качался» на пару с тренером клуба Герой. У него было интересное ко мне отношение. Гера считал, что тренер, он же учитель, должен воплощать в себе идеал физического совершенства, и всячески пытался продемонстрировать мне свое превосходство. Когда ему это не удавалось, он нервничал и истязал себя.
Если я отжимал от груди штангу и на грифе висела, скажем, «соточка», Гера обязательно подключался ко мне и навешивал еще килограммов десять. Когда я брал и этот вес, он увеличивал его еще на пять кило и, совершив под штангой подвиг, переходил к другому тренажеру, чтобы не видеть, как я буду работать с его весом. Он соперничал со мной с фанатичной целе-устремленностью. Я никогда не мордовал боксерскую грушу в одиночку. Рядом, у борцовского мешка, обязательно появлялся Гера и начинал с сердитым воплем наносить по нему удары ногой. Я бил по груше с разворота, апперкотом, ребром ладони и ее тыльной стороной, а Гера, подглядывая за мной краем глаза, кричал и выбивал пыль из мешка ногами. Иногда мне казалось, что он пытается заставить мешок кричать.
Мы вроде как дрались друг с другом, и наш поединок продолжался уже больше года. А вообще он был хороший парень, только стрижка наголо да татуировки на руках несколько его портили. И еще, несмотря на свой внушительный вид, Гера смертельно боялся девчонок и уже много лет подряд тщетно пытался жениться.
– Кончай потеть! – сказал Гера, когда я приседал со штангой на плечах, мысленно сравнивая ее со своими проблемами. – К тебе мужик пришел.
Я опустил гриф на стояки, вытер тряпкой магнезию с ладоней и накинул на мокрые от пота плечи полотенце.
– Надо рыть бассейн, – сказал я. – Причем двухъярусный, чтобы вода из одного большой струей перетекала в другой, как в аквапарке на Майорке.
Подобными идеями я всегда загонял Геру в угол. Он отчужденно взглянул на меня, тряхнул головой, словно сгоняя севшую на лоб муху, но ничего не сказал и стал навешивать на штангу, под которой я только что надрывался, еще пару десятикилограммовых блинов.
Я вышел в тамбур и заглянул на лестницу. На ступенях стоял Виктор Куценко и нервно наматывал на ладонь скрученный жгутом полиэтиленовый мешок; улыбка его была искусственной, словно кто-то невидимый сунул ему два пальца в рот и растянул губы. Наверное, моя еще не остывшая от нагрузки грудь произвела на него тяжелое впечатление, и сосед как-то сразу сник.
Виктор никогда раньше не приходил в клуб. Мне это не понравилось. Тот, кого не ждут, приходит обычно с дурными новостями.
– А-а, сосед! – воскликнул я, стараясь по глазам угадать, с чем пришел Виктор. – Как идет учебный процесс? Научил свою актрису отпускать сцепление?
Я невольно заговаривал ему зубы, заваливал малозначащими вопросами, но Виктор сразу перешел к делу.
– Два дня прошло, – выговорил он, кидая настороженные взгляды на дверь в зал, где страшно гремел железом Гера. – Если можешь, то подожди еще неделю. Через неделю я отдам все…
До меня не сразу дошло, о чем он говорил. Я уже забыл о своей нехорошей шутке про счетчик, а Виктор, оказывается, воспринял мои слова всерьез.
Мне тотчас захотелось дать соседу еще денег. Я похлопал его по плечу и завел в раздевалку. Здесь можно было посидеть в кресле под распахнутыми настежь окнами и попить ледяной минералки.
– Садись, – сказал я ему, заглядывая в холодильник. Виктору показалось, что я настроен на долгий и крайне неприятный разговор, и решил не оттягивать экзекуцию.
– Нет, давай уже сразу все решим. Можешь меня казнить. Но ситуация вот такая, понимаешь…
– Да ладно, успокойся! – махнул я на него рукой. Нет ничего хуже, когда человек боится тебя без причины и наоборот. – Не рви пакет, пригодится! Селедку в него положишь.
Из зала донесся громкий металлический лязг, а вслед за ним – матерная тирада. Похоже, что Гера уронил штангу себе на ногу.
– Давай все по порядку, – сказал я, срывая ключом пробку с бутылки боржоми.
– Брат с деньгами задержался, – снова начал оправдываться Виктор. – Должен был приехать еще вчера…
