— то я ещё не только без мужа, но даже без детей. Это следовало исправлять, но ни одного достоянного кандидата я ещё не встретила.
— Ты где будешь встречать новый год?
— На юге.
— Что? — Вскрикнула Флорова Ирина Константиновна, и подлетела, буквально подлетела ко мне, чтобы начать уговаривать меня, не улетать в этом году на Юг. Всё тоже самое, ничего не меняется в этом мире.
— Как вас зовут?
— Максим.
— У меня штат полный, но у меня одно условие.
— Какое?
— Эта фирма продаётся только вместе с креативным директором. Если креативный директор будет уволена, то аукционеры сразу же выкупают свои акции, и забирают все дивиденды иностранных аукционеров.
— Вы меня режете без ножа.
— Нет, просто моя контора, не переживёт, если её главная кошка будет гулять где — то вне её стен.
— Я понял, — Ответил солидный мужчина, поправляя воротник красного пуховика. Не пальто, не кожаной куртки, а пуховика, именно красного пуховика, который стоил, как вся эта контора.
— Вы иностранец? — Спросили мужчину, и тот пожал плечами, сказав, что можно сказать и так. На самом деле, Иностранец Максим просто переехал поближе к этому району. Купил здесь квартиру, однокомнатную к слову, поменял машину на более бюджетную, и просто теперь наслаждался жизнью, чтобы потом преподнести сюрприз своему отцу. Он заколебался работать на Оазис, именно на Оазис, дочернюю фирму своего отца, думая о том, что хочет самостоятельности, поэтому, Максим Юрьевич, предпринял меры, и просто сменил место жительства, чтобы отдохнуть.
— А откуда? — Максим ухмыльнулся в ответ, почесал свой затылок, и сказал, что это знать не обязательно, ему тут и так сюрприз преподнесли, некая студия 'Кошкин Дом', оказывается,
продаваясь только с креативным директором, и Максим откровенно не знал, как ему реагировать на это.
— Тот проект готов? — Спросил иностранец Максим, кидая своё пальто на стул, а потом аккуратно вешая его на свою вешалку в шкаф.
— Нет, — Ответила зам секретаря, и мужчина сказал, что хорошо. Максиму не нравилось, что проект был ещё не готов, ведь он был не сложным.
— А что готово?
— Где тут Максим Юрьевич? Я сейчас буду бить его секретаря, которая дала мне левый проект. Если ещё раз, эта курица, принесёт мне, в нашу фирму свои каблуки, я её на её каблуках вывешу вместо флага 'Кошкиного Дома' и скажу, что это креативный выход из моей ситуации. Оазис, вы должны нашей студии, два миллиона долларов, и восемьсот тысяч рублей мне, как компенсации моих нервов, — В этот момент, иностранец Максим понял, что студия 'Кошкин Дом' таит в себе неких фурий, которые просто оказались неправильными кошками. А когда он вылетел в фойе своего офиса, то там уже никого не было, только растасованный секюрити, который придерживал одну ногу.
— Что произошло?
— Кошка злая приходила.
— Что с проектом произошло? — Я не понимал, что произошло. Мы договорились, что проверим эту фирму и если нам понравиться, я её куплю. Но наше 'мы' разделились, и мой старший брат, просто улетел в Италию, строить свою любовь, а я остался возле разбитого корыта, точнее, возле 'Кошкиного Дома', который обещал мне встать поперёк горла, если я не выплачу им их гонорар. Сдавать свои позиции я не планировал, и пошёл сам смотреть этот проект, этот проект, этой доморощенной кошки. Кошку звали Викторией, и признаться честно, мне не хотелось, чтобы в моей фирме, работали такие хамки. У меня была дипломированная секретарь, и я верой и правдой ей доверял.
Проект оказался готовым на сто процентов, и к моему удивлению, сдавал его сам Петр Николаевич, с неким Тимуром, который изначально брал этот проект.
— Вы нам не отвечали, — сказал Тимур, показывая мне распечатанную листовку его вызовов ко мне, я удивился, увидев в этом проекте, собственный номер, не рабочий, а свой. Я промолчал, думая о том, что этот мужчина будет не в восторге, если узнает, что я не беру незнакомые номера, с нерабочего телефона. Потом я ещё раз удивился, увидев, что в контактах, только и есть мой номер телефона, и всё. Ни рабочего, ни секретаря, ничего.
— А как дозвонились? — Спросил я.
— Креативный директор, вас по печати искала.
— По какой печати? — Не понял я, и третий раз удивился, увидев действующую печать Оазиса, причём главного. Я бы не так удивился, если бы увидел печать свою, с гербом отца, так нет, я увидел печать главного Оазиса. Не то, чтобы у отца был огромный холдинг, он просто владел строительной фирмой, иностранного масштаба, то есть, международного формата, я потому и ринулся именно в эту стезю, чтобы не уходить далеко от семейного бизнеса. Отец давил, но не более, — Как вообще так вышло, что эта печать оказалась на этом проекте?
— Да блондинка припечатала, высокая такая Статная, но стерва — стервой.
— Что? — Переспросил я, потрогав своей подбородок. Ладони вспотели, двухдневная щетина чесалась, а я нифига не понимал, думая о том, что некая блондинка мне уже ничего не сможет объяснить, отец опять отозвал моего секретаря в свой офис. Думать о том, что это было подстроенной, я не хотел, но думать о том, что Юлия украла печать, я тоже не хотел, в итоге, я не знал, что и думать, — А кто буянил в моём офисе?
— Купидончики, Вика и к вам пробралась? — Спросили меня, и я вскинул бровь. Что за Вика, и кем она работает в офисе 'Кошкин Дом', я разбираться не хотел, но взял себе на заметку, что скоро я просто познакомлюсь со всем штатом, чтобы расставить все точки над и.
— Где проект? — Строго спросил я, и удивился, когда мне преподнесли руками весь каток, который был украшен, чуть ли не под свадьбу, — Это что?
— Проект, — Вдруг ответил мне Пётр Николаевич, хватаясь за сердце, — Если она вас убьёт, я не виноват.
— Что? — Не понял опять я, выражая своим взглядом, полное недоумение.
— Вика не пришла сюда, на вообще сказала, что видеть не хочет того, кто так относиться к своей работе. Она за три дня здесь всё организовала, и сделала из обычного катка, целое ледовое шоу с кафе,
