Книга Тропою артефактов - Лия Тихая

— Босс, а, может, вы зря её убили? — неуверенно пробормотал один из бандитов. — Надо было поспрашивать ещё, повыпытывать.

— Ты смеешь мне указывать?! Хочешь отправиться следом за ней?! — грозно поинтересовался главарь, и парень испуганно покачал головой. — Тогда помалкивай.

После ещё нескольких бесплодных попыток активировать артефакт, главарь в ярости швырнул его об пол. Кристалл прокатился по полу и замер в луже крови. Бандиты, проследившие за ним, вздохнули с облегчением, увидев, что он не разбился. Но неожиданно артефакт засветился, и над ним проявилась голограмма.

— Охренеть, — тихо пробормотал один из бандитов, всё-таки схлопотав подзатыльник от товарища.

— Так значит кровь это ключ, — задумчиво протянул главарь, разглядывая небольшой кусочек карты звездного неба, проявившийся над кристаллом.

Тут в комнату ввалились трое, посланные догонять беглянок. Одного из них подстрелили, и теперь он держался за раненное плечо. Главный смерил их тяжёлым взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.

— Девчонок вы не поймали, как я вижу, — недовольно протянул он, перезаряжая пистолет. Бандиты вздрогнули, понимая, что это не сулит им ничего хорошего. — Какие же вы бесполезные.

Один выстрел и раненный товарищ валится на пол. Двое оставшихся испуганно отшатнулись, а главарь прошёл к трупу и обмакнул в растекающуюся по полу алую лужу другой артефакт, но ничего не произошло.

— Значит, нужна определённая кровь, — задумчиво протянул главарь, а затем бросил своим прихвостням, — Мне нужны все оставшиеся артефакты. Девчонок брать живыми.

— Будет сделано! — нестройным хором ответили бандиты и поторопились покинуть комнату, стараясь не смотреть на тело товарища. Никому из них не хотелось бы оказаться на его месте.

— Я доберусь до тебя, моё сокровище, — жутковатым голосом протянул главарь, поглаживая окровавленный кристалл. — Дождись меня.

Глава 1

Олеся

Дома было непривычно тихо и пусто. Ещё совсем недавно, я с удовольствием возвращалась сюда после очередного трудного рабочего дня, жаловалась на зануду-начальника и людей, пытающихся подать друг на друга заявление за отдавленную в троллейбусе ногу. А в ответ получала понимающий, нежный взгляд, тёплые объятия и вкусный ужин, приготовленный специально для меня.

Вечерами мы вместе смотрели телевизор, разгадывали кроссворды, просто говорили обо всём на свете. Иногда в такие моменты я чувствовала себя старой бабулькой, но мне эти вечера нравились. Нравилось проводить время с мамой. Наверное, поэтому я не торопилась съезжать, несмотря на то, что мне было уже двадцать пять. Но теперь…

Я обессилено рухнула на кровать. Какое-то время просто скользила взглядом по интерьеру квартиры. Глупые обои в мелкий цветочек, покрывавшие стены ещё со времён советского союза, шкаф, старше меня, ковёр на полу, совершенно не вписывающийся в обстановку. И никого, совсем никого рядом.

Сначала я просто тихо вхлипнула, чувствуя, как первая слезинка прочертила по щеке влажную дорожку, а потом всё-таки не выдержала и разрыдалась. Мои попытки сдерживаться, плакать тихо не увенчались успехом. Я рыдала, кричала, выла в полный голос, и это хоть немного помогало справиться с разрывающим изнутри ощущением пустоты. Больно, одиноко. Отвратительные чувства, которые я бы предпочла никогда не испытывать.

Папа умер два года назад от сердечного приступа. Тогда я, конечно, тоже горевала, но мама оставалась со мной, и не было в груди этой проклятой чёрной дыры, всё сильнее разрастающейся с каждой минутой. А теперь, когда у меня больше никого нет… и мама никогда больше не погладит меня по голове, не скажет «Лесенька, ты забыла обед!»…

Её убили грабители. Мать сотрудника полиции убили грабители. У жизни отвратительное чувство юмора. Ненавижу её! И работу свою чёртову ненавижу! Мне так больно. Я так устала. Судорожно вздохнула, остро ощущая нехватку воздуха. Так плохо мне ещё никогда не было.

Я тогда была на работе: очередной срочный вызов на задержание. И вот понадобилась им моя помощь. Если бы я тогда осталась в родительской квартире, то, возможно, всё бы обернулось по-другому. Но меня не было, защитить маму было некому. Они взломали замок, думая, что хозяев нет дома, а мама попыталась оказать сопротивление. Глупая, неужели нельзя было где-нибудь спрятаться, переждать? Далась тебе эта храбрость.

— Прости, мамочка, — тихо шепнула я, утирая слёзы и немного успокаиваясь. — Я постараюсь жить так, чтобы ты мною гордилась. Я очень-очень люблю тебя, правда.

Кое-как найдя в себе силы, села на кровати, снова потёрла и без того уже красные глаза и подошла к шкафу — мамины вещи нужно было перебрать и решить, что оставить, а что выбросить. Одежда, старые тяжёлые статуэтки, доставшиеся в наследство от бабушки — всё в мусор. Неинтересные книги отдам в библиотеку, те, которые читала в детстве, трогать не буду. Мягкую игрушку-динозаврика оставлю — дорога как память. И почему мама его хранила? Мило с её стороны.

Постепенно разбирая полку за полкой, я почистила уже около половины шкафа, и решила было, что на сегодня хватит, но моё внимание вдруг привлёкла загадочная шкатулка. Такой я у нас никогда не видела, и любопытство пересилило моральную и физическую усталость, которая валила с ног.

Тёмное дерево, расписная крышка — обычная невысокая шкатулочка, которые продают в городах России в качестве сувениров. Как по мне, такая отлично подходила для хранения украшений. Но грабители почему-то её не тронули. Странно даже. Может быть, её просто не нашли?

Покрутив шкатулку в руках, я легонько потрясла шкатулку, пытаясь определить, что находится внутри. Но оттуда не донеслось ни звука, несмотря на то, что она была приятно тяжёлой, довольно увесистой. Но в этом ведь нет никакого смысла. Даже если бы это был цельный кусок дерева, шкатулка была бы менее тяжёлой.

Чтобы больше не мучить себя догадками, я приоткрыла крышку. Яркий свет разлился по комнате, заставляя меня зажмуриться. Голова вдруг закружилась, тело ощущалось невероятно лёгким, а где-то внутри появилась паника. Что это за странное чувство? Что происходит? Чем это всё закончится? Я умру?

Когда всё это закончилось, меня накрыло облегчение. Ну, вроде, жива-здорова. Слава богу. Теперь осталось понять, что произошло. Открыв глаза, я увидела только темноту. Страх сковал сердце. Я почувствовала себя зажатой в маленькой коробке. Терпеть не могу узкие пространства. Дышать мгновенно стало тяжелее: напомнила о себе моя лёгкая форма клаустрофобии.

— Где я?! — громко выкрикнула я в панике, и очень обрадовалась, услышав свой голос.

Что ж, связки всё ещё работают как надо. Говорить я могу, здорово. Только вот слова звучат как-то странно, словно произнесённые на чужом, незнакомом языке. Но при этом я отлично понимаю, что говорю…